ГЛАВА II. Создание образов при помощи звуков в творчестве Э.М. Ремарка

В сложной художественной структуре произведений Э.М. Ремарка звук выполняет функцию тончайшего инструмента искусства, например в «Возращении» «Мы подъезжаем к городу; вот уже вспыхивают его первые огни, и вдруг к поскрипыванию-шин примешивается протяжный, хриплый, гортанный звук, -- по вечернему небу треугольником тянется на восток караван диких гусей...»

И данное произведение заканчивается следующим абзацом:

«Соками наливаются деревья, с едва уловимым треском лопаются почки, и сумрак полон звуков, -- это шепот созревания. Ночь в моей комнате и луна. Жизнь вошла в комнату. Вся мебель потрескивает, стол трещит, шкаф поскрипывает. Когда-то они росли в лесу, их рубили, пилили, строгали и склеивали, превращали в вещи для людей, в стулья и кровати; но каждой весной, в ночь, когда все наливается жизненными соками, в них что-то бродит, они пробуждаются, ширятся, они перестают существовать как утварь, как стулья, как вещи, -- они снова в потоке жизни, в них дышит вечно живая природа. Под моими ногами скрипят и движутся половицы, под руками трещит дерево подоконника, а за окном, на краю дороги, даже старая, расщепленная липа набухает большими бурыми почками; еще день-другой, и она, эта липа, покроется такими же шелковистыми зелеными листьями, как и широко раскинутые ветви молодого платана, укрывающего ее своей тенью.»

Рядом живут в произведениях Э.М. Ремарка звуки реалистические, земные, и звуки-символы, звуки -- вестники добра или зла, звуки, создающие необходимое настроение, сообщающие произведению композиционную стройность, организующие сюжет. Создается впечатление, что автор воспринимает все -- все вещи и явления -- через звуки, закрепленные за ними творческим воображением или действительно слышимые.

«Все прислушались. Сквозь вой и рев просочилась трескотня пулеметов. Затем, один за другим, раздались три взрыва. Совсем близко, за селом. Тусклый свет промчался через подвал, и в тот же миг в него ринулось что-то яростно-белое, красное, зеленое. Земля приподнялась и треснула в вихре грома, молний и мрака. Сквозь затихающие раскаты взрывов донеслись крики людей; в подвале со скрежетом обваливались стены.»

Погружаясь в звуки, чутко улавливая все оттенки могучей симфонии жизни, Ремарк создал гармоническую картину звучащего мира, где все значимо и символично, конкретно и в то же время обобщено.

Обостренность звукового восприятия и отражение его в творчестве-- одна из граней таланта прозаика , свойство поэтического «видения» звуков.

Идейная и эстетическая позиция Э.М. Ремарка отразилась и в своеобразном подходе к «звуковому» раскрытию темы, и в фабульных построениях, где звуки часто играют роль поворотного мига, определяющего развитие сюжета и композицию произведения, и в характере образа, лексики, тропики.

«-- Вперед, ребята! -- С растрепавшимися на ветру волосами Ленц ринулся к американским горкам, -- здесь был самый большой оркестр. Из позолоченных ниш, по шесть из каждой, выходили фанфаристы. Размахивая фанфарами, прижатыми к губам, они оглушали воздух пронзительными звуками, поворачивались во все стороны и исчезали. Это было грандиозно. Мы уселись в большую гондолу с головою лебедя и понеслись вверх и вниз. Мир искрился и скользил, он наклонялся и проваливался в черный туннель, сквозь который мы мчались под барабанный бой, чтобы тут же вынырнуть наверх, где нас встречали звуки фанфар и блеск огней.»

Фабульное развитие может быть подчеркнуто устранением звука, внезапно наступившей тишиной, но это только фон, условие рождения новых звуков, необходимых для понимания всего произведения:

Естественно, что одну из центральных функций в системе звуковых образов выполняет звук человеческого голоса, его оттенки: шепот, стон, крик, пение, плач, болтовня, лепет, смех, бред, бормотанье. Ремарк выделяет в человеческом голосе дополнительные приметы, необходимые для создания законченной картины, образа: «-- Встать! -- вдруг рявкают за нашей спиной несколько юношеских голосов» (Черный обелиск).

Но звук человеческого голоса может быть и мучительным, и горестным:

«Снаружи слышится щелканье пуль, шорох шагов, побрякивание амуниции. Потом один-единственный пронзительный крик» (На западном фронте без перемен»

Кроме определяющих слов, есть и другие пути углубления звука-образа, например:

«-- У нас прекрасный четырехголосный мужской хор, -- рассказывает он. -- Только первые тенора слабоваты. Странно, но, видимо, на войне было убито очень много первых теноров. А у смены еще голос ломается» (На западном фронте без перемен)

Произнесенной фразе обычно сопутствует уточняющая характеристика голоса -- шепота, пения, бормотания, хрипа.

Голос звучит по-разному, в зависимости от того, кому он принадлежит:

«Они сидят в гостиной, где стоит рояль. Один из них подсел к нему и играет, другой поет "На Везере". Он поет с чувством, но произношение у него явно саксонское. Тем не менее мы растроганно слушаем его, стоя у плиты, на которой жарятся и пекутся все эти вкусные вещи» (На западном фронте без перемен)

«- А на что вам тогда моя куртка? Он уже не в силах говорить. Он шепчет хриплым, взволнованным шепотом:

- Оставьте меня здесь! Они ничего не отвечают и вывозят его из палаты.»

Просто слово, само по себе, обладает огромной силой, на которую уповает герой, оно несет в себе раскрепощение, освобождение.

Слова -- это и люди, их произнесшие и огромный мир страстен и порывов.

В создании художественного образа, в построении сюжета, в раскрытии авторского мироощущения и отношения к объекту большую роль у Э.Ремарка играет использование символики звуков и тишины, иногда контрастное сталкивание их.

Э. Ремарк жил в мире звуков, через них воспринимая жизнь и людей и ими выражая свое отношение к людям, к действительности, свое личное «я». Звук как самодовлеющая величина (в сфере фонетики) бывает вестником каких-то важных событий, он порождает в лирическом герое предчувствие чего-то рокового, неизбежного: жизни, смерти, любви.

Мировую известность Э.М. Ремарк получил в 1929, после выхода его первого романа "Im Westen nichts neues" (На западном фронте без перемен), его переводы с немецкого языка были сделаны на большинство европейских языков.

Переводчики Ремарка отмечали музыкальность его языка, сожалели о невозможности передать его мелодичность. Все его романы читаются на одном дыхании. Им свойственна яркая образность стиля, порой даже парадоксальность. Произведения Ремарка украшают многочисленные цитаты и афоризмы, которые переводчики с немецкого языка пытаются передать выразительными средствами своего языка, чтобы они надолго оставались в памяти у читателей. Его поздний роман «Искра жизни», написанный в 1952 году, в переводе с немецкого на русский сорок лет был в опале в нашей стране, впервые был опубликован на русском языке в 1992 году.

Причина понятна: коммунизм в этом романе предстает не меньшим злом, чем фашизм. После перестройки гонители романа "Искра жизни" стали бизнесменами от литературы и принялись зарабатывать деньги на бывших в опале книгах. Они отдавали роман «Искра жизни» так называемым "переводчиков", полагающих, что искусство художественного перевода ограничивается одним лишь знанием немецкого языка (которым они, впрочем, тоже владеют весьма посредственно).

Ремарка можно пытаться обвинять в чем угодно, но только не в косноязычии. Да и кто поверит, что Эрих Мария Ремарк вдруг разучился писать на немецком языке, а его герои "Искры жизни", как и сам автор, дружно заговорили на каком-то странном, нелепом, корявом языке. Его потрясающие краткие, но яркие картины природы, играющие огромную роль в произведениях немецкого классика, сменила жалкая, беспомощная мазня дилетанта.

До боли смешно видеть, как упомянутые "переводчики немецкого" корчатся и извиваются в капканах подлинника, переводя слово за словом, и не могут вырваться на волю литературной нормы родного, т.е. великого русского языка...

Порой забывают, что перевод с немецкого, да и с любого другого языка - это все же искусство, требующее и таланта, и особой профессиональной подготовки. Один из переводчиков романа «Искра жизни» долгое время вживался в атмосферу романа, изучал немецкие реалии того времени, о котором идёт речь в романе. Созданию его перевода с немецкого языка благоприятствовали те обстоятельства, что переводчику посчастливилось до начала и в процессе работы не только побывать на горе Эттерсберг в городе Веймаре, где находится бывший концентрационный лагерь Бухенвальд, но и провести несколько месяцев в Оснабрюке, родном городе Ремарка, который он отчасти также описал в своем романе "Искра жизни". Переводчик также знал множество реалий армейской жизни, языка военных команд и приказов, а ещё живую разговорную речь больших мужских коллективов, поскольку переводчик 2 года провёл на действительной военной службе в бывшей Советской Армии. Всё эти факты вместе сыграли важную роль в работе над переводом с немецкого романа «Искра жизни».

Третья беда этой многострадальной книги заключается в самой теме: действие романа происходит в фашистском концентрационном лагере Меллерн (на самом деле Ремарк описал Бухенвальд, изменив название лагеря). В постперестроечное время русский читатель смертельно устал от беспросветного мрака будней и жаждал света, отворачиваясь от этой книги. Но это не роман ужасов и не "триллер".

Одна из главных сюжетных линий романа - личная жизнь коменданта лагеря, оберштурмбаннфюрера СС Бруно Нойбауера, его семейные разногласия, материальные проблемы, его мысли и чувства перед лицом надвигающегося возмездия. Картины лагерной действительности перемежаются занятнейшими, порой комичными сценами "гражданской" жизни повелителя над жизнью и смертью. Автор мудро ведет нас через это чистилище к новому пониманию жизни: не "давит" слезу из нас, не всхлипывает сам, а с трудом сохраняя "беспристрастность"

Ремарк создает целые звуковые картины, порою контрадикторные в своей сущности, необходимые для выражения душевного настроя героя, и для пейзажных зарисовок, и для характеристики времени и т. д.

Звуки участвуют в создании контраста; как правило, это сталкивание тишины и звуков во имя утверждения звуков как жизни. В этом противопоставлении может слышаться исступленный страх перед отсутствием звуков, означающим гибель, конец всему.

Образ музыки, которая тревожит душу и без которой жить нельзя, ибо она сама--признак жизни, проходит через многие произведения Э.Ремарка, составляет своеобразный лейтмотив его образного мышления. Музыка для Э.Ремарка-- это темп эпохи, ее ритм, марш, устремленность, надежда на будущее.

Мысль о визгливых звуках, врывающихся чужеродной нотой в «мировой оркестр» и разрушающих гармонию жизни и мечты, варьируется во многих стихах и высказываниях Э.Ремарка.

Визг глубоко осознанно и болезненно воспринимался Э.Ремарком как антиэстетический звук -- режущий, рвущий нервы, способный убить чуткую душу художника и человека.

Повторения передают удручающее однообразие, удушающую скуку существования, особенно на войне.

Символика звуковых образов Ремарка развивалась под знаком непрестанного углубления смысловой сферы произведений. Таинственный мир звуков, непостижимых и роковых, с годами размыкал свой круг, приближаясь к живой жизни и людям, пока не слился с ними в одном нерасторжимом единстве, став частью неделимого целого «звук -- живая жизнь».

В эволюции символики звука в образной структуре Э.Ремарка отчетливо ощутимо движение от частного, конкретного, случайного к обобщенно-типологическому, всеохватывающему значению звуков, к стихии звукового напора и от нее -- к всеобщей звуковой гармонии.