Выводы по главе 1

Язык художественной литературы - это тот язык, на котором создаются литературные произведения.

Его своеобразность заключается в том, что он является главным средством изображения жизни в литературе, причем охватывает ее в полном объеме и передает все ее особенности живо и красочно, так, что перед глазами читателя возникает описываемая картина и оживают изображаемые люди.

языковое образное средство пелевин

Глава 2. Языковые образные средства в повести В.О. Пелевина "Хрустальный мир"

2.1 Лексика ограниченного употребления и пассивного состава в повести В.О. Пелевина "Хрустальный мир"

Язык художественного произведения по своей лексике и строению строго следует нормам общенародного языка. Вместе с тем в него часто входит материал, взятый из особых речевых источников. Этот лексический материал используется для того, чтобы подчеркнуть определенные характерные признаки изображаемого, усилить их конкретизацию, которая в целом осуществляется средствами общенародного языка. Поясняя характер использования в художественной литературе лексики, бытующей лишь в определенной среде (диалектизмы, профессионализмы, жаргонизмы), академик Л.В. Щерба писал, что в произведении "через язык рисуется та социальная среда, к которой принадлежат действующие лица". При этом, говорил он, "все дело в том, что сами диалекты, профессиональные "языки", жаргоны вводятся в ткань литературных произведений, конечно, не полностью, а лишь в очень немногих элементах, являющихся как бы условными намеками на них".

Изображая жизненную среду, в языке которой нет никаких специфических особенностей, писатель, естественно, не будет обращаться к особым речевым источникам. Но и в тех случаях, когда в языке изображаемой им среды такие особенности очень заметны, он отметит их лишь при необходимости и очень немногими штрихами [14, с.154].

Дополнительными средствами подчеркивания характерного в жизни персонажей являются профессионализмы - слова и выражения, связанные с определенной профессией, специальным родом занятий человека. Профессионализмы используются в текстах художественных произведений с целью речевой характеристики персонажей, реалистичного отображения речевого колорита разных профессиональных групп, с целью создания эмоционально выразительной речи и так далее, но никогда не выступают на первый план в языке автора и персонажей и не ведут к непосредственно к освещению характера человека и его судьбы.

В "Хрустальном мире" встречается профессионализм дух, что в кругу военных служащих означает "молодой человек, служащий в армии первый год" [2].

В особых случаях в язык художественного произведения могут включаться и жаргонизмы - слова и выражения условного языка, принятого в небольших социальных группах, сообществах, кружках. Жаргонизмы называют еще социальными диалектизмами. Это - в основном такие специфические, эмоционально окрашенные названия понятий и предметов, имеющих соответствующие нормативные аналоги в литературном языке и, отступая от него, придающих процессу общения атмосферу ненавязчивости, ироничности, фамильярности и т.п. В художественной литературе жаргонизмы используют, как и профессионализмы, для речевой характеристики героев произведений, а также для создания соответствующей изображаемому эмоциональной и социальной красочности.

В выбранном нами для исследования произведении Пелевина жаргонизмы наиболее распространены, поскольку главные герои повести - военные и, кроме того, наркоманы. Поэтому и лексика у них особая.

Так, например, состояние после наркотического опьянения, "наркотическое похмелье" [2] они называют отходняк. А словосочетание кинуть на кишку, которое использует в своей речи Юрий, главный герой "Хрустального мира", на наркоманском жаргоне значит "выпить".

Ниже приведем еще один пример использования жаргонизмов автором рассматриваемой повести.

И вот ты, Николай Муромцев, стоишь в болотных сапогах своего духа в самой середине всей этой мути. Как ты себя понимаешь?

Несмотря на то, что слово "муть" приведено в "Словаре русского языка" С.И. Ожегова ("муть - помраченность, отсутствие ясности сознания (перен.)" - [7]), в данном контексте оно является жаргонизмом. Да и отнесенное нами ранее к профессиональной лексике существительное дух тоже может иметь жаргонный характер.

Из сказанного выше ясно, что профессионализмы и жаргонизмы применяются в литературе как существующие в языке средства дополнительной детализации своеобразия жизни, которая воссоздается в литературном произведении.

Особые возможности создает для писателя использование речевого материала, заметно выделяющегося на фоне современного языка. Это - слова и выражения, обозначающие явления и предметы, которых в современной жизни уже нет. Такие слова и выражения называются историзмами. Сюда относятся и архаизмы - слова и выражения, которые обозначают явления и предметы, имеющиеся в жизни, но сами они, эти слова, устарели и вышли из активного употребления в языке. В отличие от последних, историзмы не имеют в языке синонимов. Историзмы встречаются преимущественно в художественных произведениях исторической тематики, где они обозначают реалии эпохи, о которой идее речь, а также служат средством отображения языкового колорита тех времен.

Приведем пример употребления архаизмов в "Хрустальном мире". Здесь они, правда, встречаются довольно редко и только в лексике пожилых людей. К примеру, неизвестный пожилой господин на вопрос Николая о том, куда он следует, ответил: "Я-то? А я гуляю. Гуляю тут. Сегодня, вегите, весь день кофий пил, к вечегу так аж сегце заныло… Дай, думаю, воздухом подышу…". Вместо привычного для нас "кофе" персонаж использует слово кофий, что говорит не только о его возрасте, но и о высоком происхождении (слово "кофий" раньше звучало преимущественно в лексике интеллигентных людей).

Реплика преклонного возраста медсестры: "Да стыд у вас есть, али нет совсем?" - выдает ее годы. В наши дни уже никто не использует союз "али", употребляя "или" вместо него.

Слова "верите", "к вечеру", "сердце" не являются архаизмами. Но все же таким необычным образом написаны автором неспроста: они отображают дефект речи, присущий персонажу, который иначе на письме нельзя передать никак.

Использование архаизмов требует от писателя большого чувства меры, чтобы читатель мог без труда воспринимать произведение, улавливать все смысловые и эмоционально-выразительные оттенки речи персонажей.

Пелевин использует вышеперечисленные лексические средства именно для того, чтобы передать особенности речи своих героев.

2.2 Синонимия и антонимия лексических единиц в повести

Выразительность языка литературных произведений, его точность и эмоциональная яркость определяются тем, что язык произведения всецело связан с созданием образов. В литературном произведении, как отмечал К. Тренев, "и точность, и красочность, и глубина языка, и все его качества - это только от образа". В этом и состоит особая, образная выразительность языка литературного произведения.

Разнообразие возможностей образно-выразительного использования лексических средств в значительной степени увеличивается благодаря синонимам и синонимическим выражениям,

Синонимы - это близкие по значению слова. Выбор из нескольких синонимов наиболее подходящего позволяет писателю не только указать на определенный признак того или иного предмета или явления, но и передать тот индивидуальный оттенок, который отличает этот признак в изображаемом явлении. Вот, например, у Пелевина:

И уж до чего бы точно никогда не дошел царь природы, так это до унизительной необходимости держать зубами вонючие кожаные поводья, каждую секунду ожидая от тупой русской лошади давно уже предсказанного Дмитрием Сергеевичем Мережковским великого хамства.

Слово "вонючие" можно было бы заменить более благозвучным синонимом, к примеру, "неприятно пахнущие", но автор специально этого не сделал, поскольку никакой синоним не был бы так уместен в данном предложении рядом с выражением "унизительная необходимость" и не смог бы передать нужного здесь эмоционального оттенка: от "неприятно пахнущих" не кривятся с отвращением губы. Аналогично и с прилагательным "тупая", заменив которое на "не слишком умная" или "глупая" писатель бы только проиграл.

Или вот еще;

Ну вот смотри, - сказал Юрий, указывая на что-то впереди жестом, похожим на движение сеятеля, - где-то война идет, люди гибнут. Свергли императора, все перевернули к чертовой матери. На каждом углу большевики гогочут, семечки жрут.

Глаголы "гогочут" и "жрут", казалось бы, тоже имеют гораздо более приятные для глаз и ушей варианты, однако нет же - не создадут другие варианты требующегося эффекта. Другая причина употребления таких экспрессивных слов - очевидная неприязнь самого писателя к большевикам, попытка передать это свое отношение через диалог главных героев.

Выбор того или иного синонима определяется не только его описательной точностью и выразительностью, но и его особым эмоциональным оттенком, его соответствием оценке писателем данного явления. Пример:

Было какое-то несоответствие между его возмущенным тоном и готовностью, с которой он начал пятиться из пятна света назад, в темноту, - слова предполагали, что сейчас начнется долгий и тяжелый скандал, а движения показывали немедленную готовность даже не убежать, а именно задать стрекача.

Здесь два синонима, "убежать" и "задать стрекача", как будто противопоставлены друг другу, заключают в себе разные оттенки одного и того же явления. Пелевин изображает своего персонажа настолько напуганным, что тот готов "именно задать стрекача", а не "убежать".

Описывая редкую ввиду своей комичности и не всегда исправно работающую систему запоминания Николаем ему непонятных, новых слов, Пелевин пишет:

Он сделал еще одну попытку вспомнить немецкую фамилию, но вслед за словом "Шпуллер" выскочили слова "Зингер" и "Парабеллум", второе было вообще не при чем, а первое не могло быть нужным именем, потому что начиналось не на "Ш".

Именно комичность этого описания и обусловливает наличие в данном предложении глагола "выскочили", а не его собрата "возникли" и не другого из многочисленных синонимов этого слова.

Значение синонимов состоит еще и в том, что они дают возможность писателю избежать однообразного повторения одних и тех же слов, чем успешно пользуется Пелевин в своем "Хрустальном мире":

И обрати внимание, - задумчиво добавил Юрий, - оба они картавят. Тот, первый, и эта.

Да ну и что. Мало ли народу грассирует. Французы, так все. И еще, кажется, немцы. Правда, чуть по-другому.

На этом примере мы видим, что синонимы действительно незаменимы для того, кто не приемлет тавтологии.

Антонимы - это слова, противоположные друг другу по значению. Применение антонимов в языке художественной литературы связано в основном с противопоставлениями. В ряде случаев сочетание антонимов помогает писателю раскрыть внутренние противоречия в самом явлении, либо может быть связано с резко подчеркнутым им выделением необычности изображаемого явления, в котором противоположности - это единое гармоничное целое. Чаще антонимы используются в поэзии.

В рассматриваемой нами повести Пелевина антонимов очень мало, а приведенные ниже выполняют скорее функцию передачи настроения одного из главных героев, его пассивного, сонного состояния, нежели какую-либо другую.

За промежуток времени между двумя ударами копыт он успевал заснуть и пробудиться, и каждый раз видел короткий сон.

Только в состоянии хандры человек может заснуть и проснуться за промежуток времени между двумя ударами копыт.

В художественной литературе может употребляться описательный оборот вместо названия предмета или имени. Такой оборот называется перифразом.

Перифраз дает возможность писателю охарактеризовать явление, указать на наиболее значимую в данном случае его строну и выразить свое к нему отношение.

Хорошие часы. Только мы вам лучше покажем, - сказал Юрий, вынул из кармана серебряного моллюска, покачал его на цепочке, потом перехватил ладонью и нажал рифленую шишечку на боку.

Часы названы Пелевиным серебряным моллюском, потому как имеют именно форму моллюска и именно серебряный цвет.

Царь природы не складывал бы ладонь в подобие индийской мудры, пытаясь защитить от промозглого ветра крохотную стартовую площадку на ногте большого пальца.

В этом предложении Пелевин называет кокаиновую дорожку стартовой площадкой. В кругах людей, активно употребляющих наркотики, этот перифраз весьма и весьма распространен.

2.3 Тропы в повести В.О. Пелевина"Хрустальный мир"

К важнейшим языковым средствам пояснения явления, выделения в нем характерного принадлежат тропы. Троп - это замена названия явления словом или выражением, которое употребляется не в прямом, а в переносном смысле [14, с.168].

Такая замена придает пояснению явления отчетливость, ясность и чрезвычайную выразительность. Именно благодаря этому тропы так распространены в языке и даже в разговорной речи. Троп помогает кратко, но очень понятно и выразительно охарактеризовать какую-либо особенность или свойство предмета, явления, о котором мы говорим. Говоря: "Зал слушает оратора", мы имеем в виду, что его слушают все люди, сидящие в зале. Когда до наших ушей не доходит ни одного звука, мы говорим: "Гробовая тишина". Подобные выражения дают более живое представление об определенном свойстве предмета, нежели прямое описание, которое к тому же является нудным.

Отсюда и то широкое и разнообразное применение, которое тропы получают в литературе.

В некоторых случаях указывается, что значение тропа в литературе непосредственно познавательно, но это не совсем так. Такое непосредственно познавательное значение троп имеет только в самом языке, да и то на более низких ступенях его развития, когда новые, еще не познанные явления могут быть охарактеризованы только путем сопоставления его с уже известными. В литературе троп такого значения не имеет. Писатели обращаются к нему не потому, что явление не имеет в языке точного наименования, а для того, чтобы сделать словесное определение явления образным. Белинский, характеризуя их значение, особо подчеркивал, что "тропы породила необходимость образного выражения".

Троп дает пояснение явлению изобразительно, воздействуя при этом на воображение. Употребление в нем слова в переносном смысле оживляет представление о том свойстве предмета, которое характеризуется. Вот почему тропы используются в литературе не только для большего пояснения, но и для большей яркости и эмоциональной выразительности изображения жизни [14, с.169]. Способы переноса свойств одного предмета на другой бывают разнообразными. В соответствии с ними различают виды тропов, главные из которых мы попытаемся детально рассмотреть.

Простейшим видом тропа является сравнение. Сравнением называется словесное выражение, в котором представление об изображаемом предмете или явлении конкретизируется путем сопоставления его с другим предметом или явлением, таким, что содержит в себе необходимые для конкретизации представления признаки в более концентрированном проявлении. Проще говоря, сравнение - это соотнесение между собой двух явлений с тем, чтобы охарактеризовать одно из них с помощью другого.

В тех случаях, когда сходство данного явления с другим кажется писателю важным для раскрытия образа, он обращается к сравнению.

В "Хрустальном мире" Пелевина достаточно много сравнений, и все они подобраны как нельзя лучше для того, чтобы отразить внутреннее состояние героев или точнее описать окружающую их действительность, либо передать их мироощущение в какой-то конкретный момент.

Впереди на молодой белой кобыле ехал капитан Приходов, концы его черных усов загибались вверх, глаза отважно блестели, а в руке замороженной молнией сверкала кавказская шашка.

Писатель сравнивает шашку с замороженной молнией для того, чтобы придать Приходову воинственный, грозный вид.

Описывая одного из персонажей, прохожего, Виктор Олегович использует следующее сравнение:

Склонному к метафоричности Николаю он показался похожим на специализирующегося по многотысячным рысакам конокрада.

Это объясняет неприязненное отношение к прохожему главных героев, один из которых на основании внешности этого гражданина предположил, что тот, несомненно, является жуликом.

Пелевин, как и положено истинному писателю-загадке, часто использует в своих произведениях необычные сравнения, некоторые из которых мимо воли вызывают улыбку:

Темной и таинственной была Шпалерная, темной и таинственной, как слова Юрия о неведомом немецком докторе.

Темные и таинственные слова, темная и таинственная улица - казалось бы, как можно сравнивать… Но, с другой стороны, это смело и с юмором.

Очень точно подобрано писателем и другое сравнение: необычная манера игры на гитаре человека в инвалидной коляске, еще одного персонажа повести "Хрустальный мир", позволяет автору сравнить его музыкальный инструмент с раскаленной медной балалайкой:

Инвалид закивал головой, прижал к груди гитару и заиграл. Играл он как-то странно, словно на раскаленной медной балалайке - с опаской ударяя по струнам и быстро отдергивая пальцы…

Благодаря сравнению здесь удачно передано душевное и физическое состояние инвалида.

…она была не то чтобы толстой, но какой-то оплывшей, словно мешок с крупой.

Так описывает Пелевин медсестру, которая катит инвалидную коляску с сидящим в ней мужчиной. Это сравнение позволяет точнее представить наружность женщины, оплывшей, как мешок с крупой.

Сравнение может быть не только простым, но и развернутым, что помогает пояснить ту или иную особенность изображаемого более многогранно. Такое сравнение называется эпическим. Создатель "Хрустального мира" не избегает и этой разновидности тропа.

Эфедрина не хотелось - хотелось вернуться в казарму, сдать шинель в сушилку, лечь на койку и уставиться на знакомое пятно от головы, которое спросонья становилось то картой города, то хищным монголоидным лицом с бородкой, то перевернутым обезглавленным орлом - Николай совершенно не помнил своих снов и сталкивался только с их эхом.

Только что проснувшемуся главному герою тень собственной головы кажется похожей то на карту города, то на чье-то лицо - все зависит, как обычно, от настроения.

С юмором подошел Пелевин к описанию умения Юрия ездить верхом:

В его обращении с лошадью постоянно проскальзывали ухватки опытного велосипедиста: он далеко разводил поводья, словно в его руках был руль, а когда надо было остановиться, подергивал ногами в стременах, как будто вращая назад педали полугоночного "Данлопа".

Данное сравнение характеризует Юрия как неумелого наездника и косвенно, насколько это возможно, позорит его перед массовым читателем.

Сравнивая Юрия с велосипедистом, писатель, несомненно, получил в награду улыбку всякого, кто прочел "Хрустальный мир".

Вот еще одно развернутое сравнение, где главный герой сравнивает культуру с человеком.

Ну да. И этот культурный принцип имеет некий фиксированный период существования, примерно тысячу лет. А внутри этого срока он проходит те же стадии, что и человек - культура может быть молодой, старой и умирающей. Как раз умирание сейчас и происходит. У нас это видно особенно ясно. Ведь это, - Юрий показал рукой на кумачовую полосу с надписью "Ура Учредительному собранию!", протянутую между двумя фонарными столбами, - уже агония. Или даже начало разложения.

Лента "Ура Учредительному собранию" наводит главного героя на мысль о том, что российская культура изображаемого времени переживает стадию агонии или, быть может, переходит уже в стадию разложения. Словом, все так же, как с человеком. Таким резким, но не менее от этого удачным сравнением автор передает собственное отношение к культуре России начала 20-го века, делает главных героев своими единомышленниками.

В приведенном ниже отрывке "Хрустального мира" силуэт седой медсестры, везущей коляску с инвалидом, кажется Юрию и Николаю странным существом: на одну половину человеком, на другую - чем-то непонятным.

Скрип стих, а потом вдруг раздался совсем рядом, и один из клубов тумана, налившись какой-то особенной чернотой, отделился от слоившейся между домами темной мглы. Приближаясь, он постепенно приобретал контуры странного существа: сверху - до плеч - это был человек, а ниже - что-то странное, массивное и шевелящееся, именно эта нижняя часть и издавала отвратительный скрипящий звук. Это странное существо тихо приборматывало одновременно двумя голосами - мужской стонал, а женский утешал, причем женским говорила верхняя его часть, а мужским - нижняя. Существо на два голоса прокашлялось, вступило в освещенную зону и остановилось, лишь в этот момент, как показалось Николаю, приобретя окончательную форму.

Перед юнкерами в инвалидном кресле сидел мужчина, обильно покрытый бинтами и медалями. Перебинтовано было даже его лицо: в просветах между лентами белой марли виднелись только бугры лысого лба и отсвечивающий красным прищуренный глаз. В руках мужчина держал старинного вида гитару, украшенную разноцветными шелковыми лентами.

За креслом, держа водянистые пальцы на его спинке, стояла пожилая седоватая женщина в дрянной вытертой кацавейке…

Такое сравнение идеально передает состояние героев, находящихся под действием кокаина. Первой в голову приходит мысль о том, что столь странное сходство - лишь плод разыгравшегося воображения двух опьяненных наркотиком юнкеров, но с другой стороны мы понимаем, что в сырую погоду, да при мраке показаться может что угодно и кому угодно. Действительно ли инвалид на своем средстве передвижения и приводящая это самое средство в движение пожилая медсестра так похожи на странное существо или только под воздействием белого порошка можно заметить такое сходство? Пелевин оставляет за читателем и его фантазией право выбора ответа на этот вопрос.

Писатели обращаются к сравнению не каждый раз, когда им нужно охарактеризовать предмет или явление. Не всякое использованное писателем сравнение удачно. Грамотно объяснил, как следует употреблять сравнения, Л. Толстой: "Сравнение - одно из естественнейших средств для описания, но необходимо, чтобы оно было очень верно и уместно, иначе оно действует совершенно противоположно. "Луна над колокольней, как точка над i" - образец неуместности сравнения… Автору выгоднее выпустить десять прекрасных описаний, чем оставить один такой намек в своем сочинении".

Настоящие художники всегда стремятся к абсолютной ясности, простоте, верности сравнений.

Одним из самых активных образно-выразительных средств языка является метафора.

Метафора - это троп, в котором сходство между двумя предметами подчеркивается в еще более ощутимой форме, чем в сравнении. В метафоре одно явление представлено полностью уподобленным другому, чем-либо сходному с ним.

Точно так же, как и сравнение, метафора используется в литературном произведении в первую очередь для выделения существенной черты явления. Она в гораздо большей степени, нежели сравнение, благоприятствует усилению образной яркости той жизни, что воспроизводится в литературном творении. В основном метафора создает законченную картину. Собственно метафора наибольшее распространение получила в поэзии.

Олицетворение - это вид метафоры, в котором особенности явлений природы, предметов и даже отвлеченных понятий уподобляются свойствам живого существа. Но не стоит забывать о том значении, которое олицетворение имело на ранних этапах развития общественного сознания, его отличии от олицетворения в литературе. В первом случае оно заменяло объяснение характера явлений природы, сближая их со свойствами живых существ и самого человека. В литературе олицетворения - только художественно-изобразительное средство. Это одна из частных разновидностей метафоры, наиболее распространенная в литературе.

В "Хрустальном мире" олицетворение занимает почетное место, постольку лучше любого другого тропа изображает внутренние переживания главных героев, красочнее и выразительнее рисует явления, возникающих перед ними в зависимости от степени наркотического опьянения.

"…улица словно вымерла…" - говорит Пелевин о пустой и темной Шпалерной, наделяя ее одушевленными качествами.

Проследим, как меняется одна и та же улица в глазах главных героев за весьма короткий промежуток времени.

Улица уже давно казалась мертвой - но только в том смысле, что с каждой новой минутой все сложнее было представить себе живого человека в одном из черных окон или на склизком тротуаре. В другом, нечеловеческом смысле она, наоборот, оживала: совершенно неприметные днем кариатиды сейчас только притворялись оцепеневшими - на самом деле они провожали друзей внимательными закрашенными глазами. Орлы на фронтонах в любой миг готовы были взлететь и обрушиться с высоты на двух всадников, а бородатые лица воинов в гипсовых картушах, наоборот, виновато ухмылялись и отводили взгляды.

В этом описании олицетворение коснулось не только улицы, которая то казалась мертвой, то оживала. Ожившими юнкеру мерещились и орлы на фронтонах, и воины в гипсовых картушах, и даже кариатиды ("Кариатида - колонна, опора в здании в виде женской фигуры" - [7]) казались живыми. И все же описание не слишком радостное, если учесть, что герой находится под действием наркотика. Причина очевидна - маловатой была доза кокаина. Поэтому ни в голосе, ни во взгляде энтузиазма не видать.