Критика существующего мира в произведениях (публикациях) А. Солженицына

Солженицын, как уже говорилось, человек не одной эпохи развития нашей страны. И, говоря о критике существующего мира, который отображен в произведениях и публикациях писателя было бы не верно говорить только о критике периода сталинского правления.

Если Солженицын, как идеалист ищет свою идеальную форму устройства общества, то именно в своем слове он отталкивается от не идеальности общества существующего. Как внутри страны, так и в мире в целом.

Например, в своей речи при получении премии союза итальянских журналистов "Золотое клише" в Цюрихе, 31 мая 1974 года он говорит о том, что примитивное разделение мира на две системы является суждением политическим, а значит весьма посредственного уровня. Все вообще политические приёмы есть операции с готовыми нравственными (или безнравственными) данностями, лежат на невысоком уровне человеческого сознания и бытия, обрываются и меняются за короткие периоды, при каждой смене ситуации. Страстными политическими ярлыками мы больше вводимся в заблуждение, чем вникаем в состояние сегодняшнего мира. Если же мы хотим охватить истинную суть положения человечества сегодня, степень безнадёжности его и степень надежды, -- а пресса в своих высших задачах тоже не может не иметь в виду этой цели, -- нам не избежать подняться много выше, чем политические характеристики, формулировки и рецепты. И тогда мы увидим, быть может, хотя это не окажется более отрадно, что главная опасность не в том, что мир расколот на две альтернативные социальные системы, а в том, что обе системы поражены пороком, и даже общим, и потому ни одна из систем при её нынешнем миропонимании не обещает здорового выхода. Через все случайности конкретного развития отдельных стран и за несколько веков этот порок органически пророс в современное человечество, и на большой дистанции мы можем его проследить.

То есть само разделение мира на политические системы Солженицын воспринимает, как ограниченность взглядов на действительность.

Мне кажется, что Солженицын единственно верным пониманием считал измерение мира, скорее не писаными, но внутренними законами нравственности, которые подавлены внутри каждого человека, в силу определенных обстоятельств. Таких, как духовное и социальное давление на личность.

Солженицын критикует ложь. Ложь это то, что не верно, как абсолютное зло в его трактовке. Правда - добро. Он не задается излишними философскими вопросами о природе в человеке этих двух начал и о том, как разделить человеку их самих.

Солженицына, как раз более волнует уже то, как человек действует, противостоит уже зная где правда, а где нет. Как человек цивилизованный и уже имеющий большую платформу знаний. Но вот вопрос: как он распорядится ею?

В своей нобелевской лекции Солженицын, по всей видимости, адресует свои слова не только к писателям, но, в общем-то, ко всему обществу.

"….И простой шаг простого мужественного человека: не участвовать во лжи, не поддерживать ложных действий! Пусть это приходит в мир и даже царит в мире, -- но не через меня. Писателям же и художникам доступно большее: победить ложь! Уж в борьбе-то с ложью искусство всегда побеждало, всегда побеждает! -- зримо, неопровержимо для всех! Против многого в мире может выстоять ложь -- но только не против искусства.

А едва развеяна будет ложь, -- отвратительно откроется нагота насилия -- и насилие дряхлое падёт.

Вот почему я думаю, друзья, что мы способны помочь миру в его раскалённый час. Не отнекиваться безоружностью, не отдаваться беспечной жизни -- но выйти на бой! В русском языке излюблены пословицы о правде. Они настойчиво выражают немалый тяжёлый народный опыт, и иногда поразительно: "Одно слово правды весь мир перетянет". Вот на таком мнимо-фантастическом нарушении закона сохранения масс и энергий основана и моя собственная деятельность, и мой призыв к писателям всего мира."

Разделение человеком мира на материальные и духовные ценности. По его мнению, также не является идеальным.

Солженицын считает, что настоящая "долгая эпоха гуманистического индивидуализма", так начала строиться цивилизация на принципе: человек -- мера всех вещей и человек превыше всего. Этот путь сегодня он называет ошибочным и неприемлемым. Так как он хотя и обогатил опыт человечества, но вот на глазах современного общества и этот путь подошёл к исчерпанию: ошибки в основных положениях, не оцененные в начале пути, ныне мстят за себя. Поставив высшею мерой всех вещей человека, со всеми его недостатками и жадностью, отдавшись Материи неумеренно, несдержанно, -- люди пришли к засорению, к изобилию мусора, мы тонем в земном мусоре, этот мусор заполняет, забивает все сферы нашего бытия. В сфере материальной этот мусор уже всем слишком заметен, он отравил воздух, воду, освоенную часть земной поверхности, уже захламляет и неосвоенную; он так же безобразно наградил наши могучие производственные усилия, как в жизни отдельных людей повседневно самые заманчивые рекламы, упаковки и пластмассы обращаются в изобильный мусор городской. Но и в сфере так называемой духовной этот мусор забивает нас, давит нас -- тяжёлыми объёмами, не могущими вместиться в наши глаза, уши, груди, втолакиванием звонких всеобщих, как будто всем ясных, а на деле беспомощных плоских идей, ложной наукой, жеманным искусством, -- всем, что не знает над собою ответственности выше, чем Человек, то есть ты, я и люди по нашей склонности. Гремливая цивилизация совершенно лишила нас сосредоточенной внутренней жизни, вытащила наши души на базар -- партийный или коммерческий. В сфере социальной наш многовековый путь привёл нас в одних случаях на край анархии, в других -- к стабильной деспотии. Между этими двумя грозными исходами на глазах становятся немощными, бесправными одно за другим демократические правительства -- оттого что малые и большие соединения людей не желают самоограничиться в пользу Целого. Это понимание, что должно же быть нечто Целое, Высшее, где-то разроненное нами, когда-то полагавшее предел нашим страстям и безответственности, -- это понимание чутко сторожится современными жестокими тираниями и вовремя выставляется под названием Социализма. Но -- обман вывески, неисследованность термина: полстолетия достаточно показали, что и там мы массами унавоживаем благоденствие малых групп людей -- и притом самых ничтожных, мусорных.

Солженицын, говорит, что при всём кровавом опыте минувших столетий -- и самый выбор форм преобразования должен быть тоньше и выше. Люди научились уже, что физическим сотрясением государств, что насильственными переворотами открывается путь не в светлое будущее, а в худшую гибель, в худшее насилие. Что если и суждены впереди революции спасительные, то они должны быть революциями нравственными, то есть неким новым феноменом, который человечеству еще предстоит открыть, разглядеть и осуществить.

Но вернемся к России. Как относится Солженицын к тому пути, который проделала страна в прошлом столетии?

Достаточно полный анализ писатель приводит в известных статьях (например): " Как нам обустроить Россию", где он еще только, что следует из названия, задается вопросами, связанными с будущим путем развития страны.

Но уже в статье, вышедшей в середине 90 - х. Он открыто спрашивает вновь: "Не потеряли ли мы - Россия - какой-то важной возможности, почему все пошло так плохо?" И приходит к выводу, что выход из-под коммунизма произошел в стране почти во всех отношениях самыми худшими, нелепыми и неудачными путями. "Какую бы область сегодня мы не взяли, посмотрев сейчас по государственной поверхности или по поверхности общественной, государственность наша больна, тяжело больна. И общество наше больно и тяжело больно.

Если говорить о государственности, я должен сказать, что весь стиль ведения государства от коммунистического времени не изменился. Последние десять лет прошли впустую. Осталась та же ненаказуемость любого человека за преступления, за промахи, за ошибки, за разворовывание страны - ненаказуемость. Кто ответил за преступления? Кого судили, кого разоблачили, кого наказали - никого. Безответственность - какая была, такая и осталась. Государственные люди за свои поступки не отвечают. Нигде не отвечают ни за что".

Соответственно, ожидая долгие годы, изменения политического строя в стране, Солженицын, видя результаты, не видит особой разницы, изменений в сознании и состояния общества в стране.

О каком же именно "новом, прекрасном мире" думает писатель? Частично мы уже рассмотрели этот вопрос в начале предыдущей главы. В следующей попробуем дать некое разделение и конкретику этим мыслям.