А.С. Пушкин – великий поэт и писатель России
4. Точка отсчета в творчестве А.С.Пушкина - «вся истина»
Точкой отсчета в творчестве Пушкина является «вся истина».
«Вся истина» - это не только эмпирическая, не только историческая правдивость. Это есть основа ценностной поэзии Пушкина.
«Вся истина» - солнце пушкинского мира, потому что он, будучи полным сумрака и зла, светел и солнечен. Мир Пушкина светел потому, что это не хаос, а космос.
Могучим источником творческого вдохновения Пушкина было чувство национальной гордости. Поэт гордился историей своей родины, великой ролью русского народа в истории человечества.
Например, в Москве в дни коронационных торжеств у Пушкина состоялся принципиальный разговор с царем. Не отрекшись от дружбы с участниками декабрьского мятежа, Пушкин в то же самое время сделал решительный шаг навстречу власти. А власть в лице Николая I сделала шаг навстречу первому поэту России. Царь вернул Пушкину личную свободу, позволив жить везде, кроме Петербурга.
После поражения декабристов Пушкин, ощущая себя посредником между властью и образованным сословием, призывал Николая I учиться у Петра Великого не столько политической суровости. Сколько милости. Так, 12 декабря 1826 года, в день рождения покойного Александра I, Пушкин пишет «Стансы», адресованные новому русскому императору:
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.
Но правдой он привлек сердца,
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукий.
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье…
Семейным сходством будь же горд:
Во всем будь пращуру подобен:
Как он, неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен.
И в то же самое время в другом стихотворении поэт обращался к ссыльным друзьям со словами сочувствия:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье… (1827)
Многие упрекали Пушкина в неискренности, в том, что он предал свободолюбивые идеалы юности, стал прилюдно льстить царю, при этом втайне «оправдываясь» перед его жертвами. Ответом на эти упреки стали стихи 1828 года «Друзьям», в которых Пушкин поэтически обосновал свою новую общественную и жизненную позицию:
Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.
О, нет, хоть юность в нем кипит,
Но не жесток в нем дух державный:
Тому, кого карает явно,
Он втайне милости творит…
Я льстец! Нет, братья, льстец лукав:
Он горе на царя накличет,
Он из его державных прав
Одну лишь милость ограничит.
…беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
Милость недаром названа державным правом; Пушкин словно опровергает собственные юношеское стихотворение «Вольность», где прославлялся закон, который стоит выше государей. Теперь он убежден в ином.
Закон ограничивает лишь суровость царя, который не может наказать врага жестче, чем предписывают законодательные установления. Однако не только может, но и обязан отступать от требований закона, если они слишком строги: правитель имеет державное право быть милосердным, а долг приближенных (в том числе «небом избранного певца») поддерживать его в этом.