"Записки из подполья" как исток философии экзистенциализма Ф.М. Достоевского

курсовая работа

2.1 «Записки из подполья» -- проблема авторской позиции

Здесь мы опираемся на дипломную работу Ф. А. Мосолкова «Своеобразие выражения авторской позиции в повести Ф. М. Достоевского «Записки из подполья», который подробно разработал этот вопрос в своем труде.

«Записки из подполья» часто рассматриваются как программное философское произведение Достоевского. Такой подход возник из-за отождествления Парадоксалиста с автором. Еще Лев Шестов в работе «Достоевский и Ницше» писал: «Записки из подполья» это «публичное -- хотя и не открытое -- отречение от своего прошлого» Шестов Л. Сочинения. Достоевский и Ницше. С. 49. Философ считает, что в этой повести Достоевский объявляет свою «новую правду», правду крайнего индивидуализма: «Пусть свет провалится, а чтоб мне чай пить». Он говорит: «Нужно было великое отчаяние для того, чтобы такие мысли возникли в человеческой голове, нужна была сверхчеловеческая дерзость, чтоб явиться с ними перед людьми» Там же, с. 50.

А.С. Долинин также считал «Записки» «пародией Ф. М. Достоевского на свои же собственные идеалы, которые вдохновляли его в 40-е и в 60-е годы» Скафтымов А.П. «Записки из подполья» среди публицистики Достоевского. С. 88.

Н. Бердяев придерживается кардинально иной точки зрения: «Был ли сам Достоевский человеком из подполья, сочувствовал ли он идейной диалектике человека из подполья? <…> миросозерцание человека не есть положительное миросозерцание Достоевского. В своем положительном религиозном миросозерцании Достоевский изображает пагубность путей своеволия и бунта подпольного человека. Это своеволие и бунт приведет к истреблению свободы человека и к разложению личности. Но подпольный человек со своей изумительной идейной диалектикой об иррациональной человеческой свободе есть момент трагического пути человека, пути изживания свободы и испытания свободы. <…>

То, что отрицает подпольный человек в своей диалектике, отрицает и сам Достоевский в своем положительном миросозерцании. Он будет до конца отрицать рационализацию человеческого общества, будет до конца отрицать всякую попытку поставить благополучие, благоразумие и благоденствие выше свободы. Будет отрицать Хрустальный Дворец, грядущую гармонию, основанную на уничтожении человеческой личности. Но он поведет человека дальнейшими путями своеволия и бунта, чтобы открыть, что в своеволии истребляется свобода, в бунте отрицается человек» http://www.vehi.net/berdyaev/dostoevsky/.

Действительно, протест против чистого разума, против позитивистских идей Парадоксалиста находим и у самого Ф.М. Достоевского. Напомним, что позитивизм -- это такое течение в философии, согласно которому позитивное, то есть положительное, знание может быть получено как результат сугубо научного (не философского) познания; «Пафос позитивизма заключается в отказе от философии ("метафизики") в качестве познавательной деятельности, обладающей в контексте развития конкретно-научного познания синтезирующим и прогностическим потенциалом» Ю.В. Баранчик, Новейший философский словарь, с. 527

После Сибири у Достоевского изменились «постепенно и после очень-очень долгого времени» его «убеждения». Суть этих перемен Достоевский в самой общей форме сформулировал как «возврат к народному корню, к узнанию русской души, к признанию духа народного». В журналах «Время» и «Эпоха» братья Достоевские выступали как идеологи «почвенничества». «Потребность братской общины»,-- считает Д.,-- сумела сохранить русский народ, «несмотря на вековое рабство, на нашествия иноплеменников», так как она в натуре русского человека. http://www.school-city.by/index.php?option=com_content&task=view&id=10784&Itemid=159 Поэтому именно в России возможно преобразование общества на братских, христианских основаниях. Этот утопический идеал (в позднейшей терминологии Достоевского -- «русский социализм», «русское решение вопроса») писатель противопоставляет современным буржуазно-позитивистским концепциям, остро полемизируя как с охранительными идеями Каткова, так и с теорией «разумного эгоизма» Чернышевского и «утилитарными» представлениями Добролюбова. Подтверждение этих идей мы видим в «Зимних заметках о летних впечатлениях».

Сложность в понимании авторской позиции в повести также составляет повествование от первого лица. Это дает особую свободу автору выражать не только соображения своего героя, но и личные мысли и идеи. Ф. А. Мосолков, опираясь на М. М. Бахтина, считает, что Достоевский «объективирует «авторскую творческую субъективность», «делая предметом восприятия то, что было формой восприятия». И перед нами не манифест «подпольного философа», а уникальный психологический портрет» Мосолков Ф.А. Своеобразие выражения авторской позиции в повести Ф.М. Достоевского «Записки из подполья». С. 5..

Исследователи творчества Достоевского давно обратили внимание на автобиографические черты в образе Парадоксалиста. В повести герой так говорит о себе: «Я, например, ужасно самолюбив. Я мнителен и обидчив» Достоевский Ф. М. Записки из подполья. С. 49. А.П. Скафтымов же отмечал о самом Достоевском следующее: «Безмерное самолюбие, подозрительности, болезненная обидчивость, острая чуткость к чужому самолюбию, вспышки злобы за свою недостаточность -- все это в нем было» Скафтымов А. П. Указ. соч. С. 128 . Сам Достоевский признавался: «А хуже всего, что натура моя подлая и слишком страстная: везде-то и во всем я до последнего предела дохожу, всю жизнь за черту переходил». Ту же мысль находим и у Парадоксалиста.

Эта автобиографичность делает образ «подпольного человека» максимально реалистичным. Но она не используется автором в качестве изживания своих мыслей и идей, она носит особый художественный замысел. Ведь только прочувствовав то, что переживал Парадоксалист, можно создать такой полный и детальный образ.

Несмотря на то, что автор и герой сближаются благодаря автобиографичности, их разграничение видим в следующем. И автор, и герой, находятся в одной плоскости -- они сочиняют. Достоевский создает образ Парадоксалиста, а он -- собеседника: «Разумеется, все эти слова я сам теперь сочинил. Это тоже из подполья». Разницу между автором и «подпольным человеком» видим в их отношении к своим персонажам: Достоевский дает полную волю своему герою с целью разоблачить его, показать читателю то, чего не видит Парадоксалист. А тот, в свою очередь, полемизируя со своими собеседниками-«господами», не нуждается в их мнении, но ему важна их реакция. И образ собеседника Достоевский вводит в повесть с целью показать, что парадоксалисту нужно лишь доказать свои точки зрения, убедить всех и главное себя в своей правоте. Слабоволие парадоксалиста не дает ему возможности реализоваться в «живом» мире, поэтому он пишет «из подполья». И здесь Достоевский -- гуманист, а Парадоксалист -- откровенный индивидуалист.

А.П. Скафтымов пишет: «До тех пор, пока выясняется неискоренимая потребность индивидуальной самостоятельности, пока защищается полная свобода волевого самоопределения, автор и подпольный герой выступают заодно, здесь они союзники» Скафтымов А. П. Указ. соч. С. 90-91, но «понимая глубины и восторги возносящегося самоутверждения и зная всю силу индивидуалистических влечений («воли к власти»), Достоевский в своем творчестве никогда не был апологетом индивидуализма, никогда не звал к нему… Достоевский знает и любит пафос личного своеволия, восторг индивидуальной самозаконности, но это лишь до тех пор, пока ему нужно сказать о глубине и ценности личного самосознания в человеке» Там же. С. 105.

Но это не единственное различие в мировоззрениях Достоевского и Парадоксалиста. Ниже мы рассмотрим другие точки расхождения в их философии. Но сначала необходимо понять, что же такое «подполье» и кто такой «подпольный человек».

Делись добром ;)