История таланта

Многие приемы Шварц восходят к вполне конкретным предшественникам. Елена Шварц продолжает (в основном) традиции, уже в начале ее пути лежавшие, что называется, на поверхности, открытые всем. На уровне стиля - Кузмин, Хлебников, Заболоцкий. С другой стороны, романтическое, напряженно-личностное мироощущение Шварц родственно Цветаевой и Маяковскому. Связь с этими поэтами прямо декларируется. Так, к Кузмину (к «Форели») возводится генезис жанра «маленьких поэм» (вступление к книге «Лоция ночи»); Маяковскому посвящена статья «Маяковский как богослов» и стихотворение «Волосоведение». Между прочим: говоря о Маяковском, Шварц резко разделяет его раннее (чрезвычайно высоко ценимое) и позднее (просто не принимаемое всерьез) творчество. Кажется, «официальная» советская поэзия вообще никак не задействована в ее культурном опыте - ни как источник влияний, ни как объект сколько-нибудь напряженной борьбы. Шварц меньше всего похожа на правильного «культурного» поэта. Ее поэтическая практика донельзя далека от ученого филологического стихотворчества. Кто же она? Ответить на этот вопрос трудно. При первом чтении ясно одно: такого в русской поэзии еще не было. Элементы - были, приемы - были, но не было - такого мира. Чтобы дать ему определение, надо понять его устройство. Каждый из элементов этого мира связан с другими. Все они - часть сложной системы, Сада, в котором не один цветок нельзя сорвать, не изменив непоправимо целого. Поэт - и сам Сад, и разбивший его садовник.