Творчество Улицкой

реферат

Часть I

В творчестве Улицкой преимущественное место занимает жанр рассказа, однако, как уже было сказано, не в виде отдельного произведения, а в качестве составного элемента цикла. Подобное объединение в некоторых случаях позволяет говорить о смещении жанра в сторону более крупной эпической формы, то есть романа. Чтобы избежать возможных недоразумений, следует сделать уточнение: полностью этот переход осуществиться не может. Прежде всего, вследствие законченности и независимости каждого рассказа внутри сборника. Кроме того, необходимо отметить, вероятно, более значительный фактор: не все циклы, созданные писательницей, одинаково объединяют рассказы внутри себя. Несомненно, в них действуют разные принципы обобщения, что позволяет говорить о художественной индивидуальности каждого из циклов.

Перед тем как обратиться к рассмотрению и сравнению выбранных в качестве объекта исследования прозаических сборников, хотелось бы сделать небольшое отступление, касающееся понимания жанра. По словам Ю. Нагибина, “за любым из жанров всегда кроется присущий данному писателю "способ" восприятия жизни. Один "устроен" так, что жизнь открывается ему в более или менее широком течении времени и дел человеческих, другому - как бы вдруг, в отдельном событии, поражающем воображение и мысль”. [с.5] Применительно к автору, творчество которого предлагается рассмотрению, следует сделать пояснение. Сюжеты ее рассказов преимущественно таковы, что фабула вполне могла бы соответствовать роману, то есть жизнь героев изображается в продолжительном промежутке времени, часто от рождения до смерти. Только эти факты не получают дальнейшего развития, поскольку назначены проявить всю глубину и значимость события, стоящего в центре рассказа. Однако стремление автора охватить жизнь в как можно большей широте проявлений во многом объясняет появление циклов.

Чтобы эти утверждения стали более понятны, следует перейти к непосредственному рассмотрению особенностей самих циклов.

Как было отмечено выше, объединение рассказов в сборниках основывается на различных принципах. Наиболее необычными представляются два ранних цикла - "Бедные родственники" и "Девочки", которыми Людмила Улицкая впервые представляется как создатель сборников, а не отдельных рассказов.

В разное время в литературе существовала тенденция к объединению произведений подобного жанра. Речь идет не о немотивированных сборниках, а о характеризующем их принципе единства. Вероятно, одни из самых ранних - "Сказки тысячи и одной ночи" и "Декамерон". В них независимые сюжеты связаны при помощи своего рода обрамления, сюжета с наличием рассказчика. Практически тоже можно сказать о "Повестях Белкина" или о "Вечерах на хуторе близ Диканьки", в которых предлагается предисловие, в том или ином виде представляющее рассказчика. Б.В. Томашевский называет еще циклы Гауффа, где отмечает более сложную систему связывания новелл (использует этот вариант термина "рассказ"). Например, “в цикле "Караван" из шести новелл две героями своими связаны с участниками обрамляющей новеллы”. [с.248]

В упомянутых циклах Улицкой наблюдается нечто иное. Ни в сборнике "Бедные родственники", ни в сборнике "Девочки" нет героя-рассказчика. Рассказы написаны в форме безличного повествования. Отсутствует какой-либо внешний сюжет, с помощью которого можно было бы объединить произведения в цикл. И при всем этом невозможно отрицать очень тесную внутреннюю связь, художественное единство сборников.

Основной прием, с помощью которого создаются эти два цикла - использование одних и тех же героев, которые, переходя из рассказа в рассказ, создают ощущение общности художественного пространства сюжетов. Так герои рассказа "Счастливые", Берта и Матиас, упоминаются в другом произведении в разговоре двух сестер. Берта и Матиас оказываются родственниками этих героинь. Одной из собеседниц была Анна Марковна, которая будет фигурировать в следующем рассказе - "Бронька" - в качестве второстепенного персонажа, а в рассказе "Генеле-сумочница" она названа родственницей главной героини. Такого рода взаимосвязи позволяют мотивировать как объединение рассказов в цикл, так и его название - "Бедные родственники".

Однако приходится признать некоторую непоследовательность этого приема на протяжении всего цикла. Четыре следующих рассказа не связываются персонажами между собой или с предыдущими в сборнике. Тем не менее, они, несомненно, органично включены в цикл, так как в них автор продолжает прежнее направление мысли, сохраняя единый тематический план.

В отличие от предыдущего, сборник "Девочки" сохраняет принцип общности персонажей для всех рассказов. Более того, героинями цикла являются одноклассницы, которые, переходя из одного рассказа в другой, становятся то главным действующим лицом, то героиней второго плана. Понятие "второго плана" вызывает ассоциации с киноискусством, и употребление его не случайно. Построение цикла, действительно, очень похоже на многосерийный фильм, хотя точнее будет сказать - сериал. Многосерийный фильм подразумевает длительное развитие определенной сюжетной линии, главной по отношению к остальным. Под сериалом же предлагается понимать произведение с большей самостоятельностью сюжетов, которые могут быть объединены временем и местом действия, но главное героями. Отдельные истории сцепляются, или монтируются, в единый для всех большой план (пространство цикла), который тоже становится объектом изображения. Довольно часто используемое в литературе монтажное построение в цикле "Девочки" реализуется не внутри одного рассказа, а на материале цикла в целом. Подход такого рода дает автору возможность показать разнокачественность явлений, противоречивость и сущностные взаимосвязи в судьбах своих героинь.

Необходимо отметить, что Улицкая довольно часто использует монтажный прием при построении композиции собственно рассказов. Например, временная перестановка эпизодов в рассказе "Подкидыш" (цикл "Девочки"), когда долгая предыстория случившегося события раскрывается уже после исчезновения ребенка. Финал рассказа "Второго марта того же года…" (тот же цикл) составлен из нескольких эпизодов, персонажи которых друг с другом в этот момент никак не соприкасаются, пространственное сцепление слабо, объединены только одновременностью происходящего. Однако в этих практически случайных совпадениях автором подчеркивается глубинная связь. Сразу можно отметить, что прием монтажа Улицкая активно использует в рассказах дальнейших сборников. Нельзя не признать правоту слов В.Е. Хализева о том, что “монтажному построению соответствует видение мира, отличающееся многоплановостью и эпической широтой”. [с.278] Сказанное справедливо отнести к художественному отражению мира в произведениях Улицкой.

Следующий сборник "Первые и последние", вероятно, менее всех прочих имеет признаки цикла. Рассказы очень разнородны. Только в одном из семи есть рассказчик. Нет прежних переходов героев. В них сложно четко выделить какую-либо общую тему или обнаружить сквозные мотивы или образы. (Преимущественно женские образы, жизнь в эмиграции и постоянное возвращение героев к прошлому характерны для всей прозы Улицкой, поэтому не воспринимаются основой объединения данных рассказов в цикл). Ключом к пониманию этого вопроса служит название сборника, а также позиция самой писательницы, высказанная в виде сопровождающего одно из последних изданий рассказов комментария. По мнению Улицкой, первые и последние, или, как определяют психологи: победители и побежденные, - по прихотливому закону жизни иногда меняются местами. Об этих кажущихся необъяснимыми метаморфозах она размышляет на протяжении всего цикла. Такой подход несколько меняет восприятие сборника, но все же приходится признать, что здесь больше авторского видения, чем художественного выражения целостности.

Что касается последней книги писательницы "Люди нашего царя", то здесь единство прослеживается не только на уровне четырех включенных в нее сборников, но и между ними. Наиболее упорядоченным и цельным циклом является "Дорожный ангел". Образ рассказчика, точнее рассказчицы, становится связующим. Помимо этого, здесь нельзя не признать наличие предисловия, которым служит рассказ "Дорожный ангел", открывающий одноименный цикл. Однако не представляется возможным отделить данный сборник от трех других, так как в последнем рассказе (по отношению к циклу и одновременно к книге) раскрывается суть эпиграфа, предложенного писательницей всей книге. Кроме того, во вступлении к сборникам обозначен новый авторский подход, который определил характер художественных особенностей произведений. Подробнее об этом сказано во второй главе данного исследования, а сейчас следует уточнить еще некоторые детали. Отметив определенную самостоятельность цикла "Дорожный ангел", необходимо определить, как взаимодействуют три других сборника. "Тайна крови" и "Они жили долго…", несомненно, могут считаться циклами на основе некоей тематической заданности. Их можно воспринимать как несколько взглядов на одну и ту же проблему, призванных проверить авторскую гипотезу. Конечно, не надо искать в тексте четко сформулированный вопрос или варианты ответов на него; их заменяют сквозные мотивы. Например, в цикле "Тайна крови" можно назвать мотив неродного отцовства, а в цикле "Они жили долго…" мотив самоубийства. Помимо этого рассказы связываются за счет сходства некоторых эпизодов (весь цикл "Тайны крови", два первых и два последних рассказа цикла "Они жили долго…"). Не менее важен тот факт, что наблюдаются некоторые переклички произведений из обоих сборников, например сюжетные повторения в рассказах "Сын благородных родителей", а также "Менаж а труа" и "Писательская дочка". Эти случаи заставляют говорить не о независимых сборниках, а об их включенности в более широкое художественное пространство. Это утверждение в той же степени справедливо для сборника "Люди нашего царя", давшего название книге. Он включает десять рассказов, которые, как ранее в цикле "Первые и последние", соединяются на основе писательского видения, “энергией авторской мысли”. [Хализев. с.277] Во вступлении к книге У. говорит об ощущении “осколочности” мира и личности, которое находит отражение в разнородных, на первый взгляд, рассказах. Следуя писательской логике, все рассказы стоит воспринимать как составные элементы, из которых складывается картина мира, внутреннего и внешнего. В свою очередь сборники вполне правомерно считать более сложными составными частями целого, то есть всей книги как единого произведения.

Вероятно, благодаря указанному принципу “осколочности”, стало возможным поместить в книгу девятнадцать изречений или мыслей вслух, под заголовком "Последнее". Отрывки размером от одного предложения до нескольких абзацев скорее не утверждают, а провоцируют читателя к аргументированному спору. Создается впечатление, что автор, пересмотрев собственные убеждения и отказавшись от них, тоскует по прежнему единству, пытаясь возродить его в художественной форме собственной книги.

Подтверждением этой мысли можно считать многочисленные образы и детали, намеренно обращающие к религии. Однако в отличие от предыдущих сборников, где они воспринимались знаком надежды, здесь они выражают постоянное сомнение и недостаточность. Такое мироощущение отражается в некотором смешении и отсутствии четкости организации циклов.

Основываясь на полученных результатах, можно сделать вывод, что помимо художественных приемов, предпосылкой к объединению рассказов является авторская установка на восприятие их в единстве. Кроме того, принцип циклизации призван отражать специфику мировоззрения писательницы, которая, претерпевая изменения, вызывает усложнение структуры сборников, что подтверждает предположение о прочной взаимозависимости содержательной и формальной стороной рассматриваемых циклов.

Делись добром ;)