Вопросы искусства в романе Л.Н.Толстого "Воскресенье"

курсовая работа

1.2. Художественное мастерство Л.Н.Толстого в романе «Воскресенье»

Беспощадное обличение нынешний жизни сочеталось у писателя с реакционной в своей сущности проповедью непро-тивления злу насилием и нравственного самоусовершенствова-ния.

Пережитый писателем в начале 80-х годов идейный перелом сказался на характере всего его литературного творчества. Тол-стой по-новому решает теперь многие проблемы эстетики: c еще большей силой и убедительностью он обосновывает принцип на-родности литературы, отстаивает мысль о том, что искусство должно быть понятным и доступным народу как по содержа-нию, так и по форме, выражает резко отрицательное отношение к антинародному дворянскому и буржуазному искусству.

В одной из дневниковых записей в 1896 г. он пишет об этом искусстве: «...все это: и романы, и стихи, и музыка не искусство, как нечто важное и нужное людям вообще, а баловство граби-телей, паразитов, ничего не имеющих общего с жизнью: рома-ны, повести о том, как пакостно влюбляются, стихи о том же или о том, как томятся от скуки. О том же и музыка. А жизнь, вся жизнь кипит своими вопроса[ми] о пище, размещении, тру-де, о вере, об отношении людей... Стыдно, гадко» Кстати, неоднократно эту фразу употреблял Нехлюдов. К примеру, эти слова прозвучали, когда герой смотрел на портрет своих родителей. Ему показалось, что здесь они изображены вызывающе, самодовольно, при этом мать нарисована с полуобнаженной грудью.

Проблемы искусства заняли значительное место в творче-ской деятельности Толстого этого периода.

Нельзя не учитывать того обстоятельства, что 90-е годы, когда создавался роман «Воскресение», были периодом распро-странения различных течений декадентства, знаменовавших упадок и разложение буржуазного искусства. Именно и эти го-ды с достаточной определенностью намечаются пути развития демократического искусства, предопределенные новым подъе-мом освободительного движения в России. Все это в своей совокупности обостряет интерес Толстого к теоретической поста-новке вопросов искусства и объясняет появление ряда значи-тельных выступлений в печати по этим вопросам накануне пер-вой русской революции. Тогда и был написан роман «Воскресенье»

Как считает Ломунов К.Н., становясь на позиции народа в общей оценке явлений со-временной действительности, Толстой, вполне естественно, и в своих эстетических разработках и критериях на первый план выдвигает проблему народности искусства и литературы, зна-чительно углубляя ее на этом этапе в связи с общей эволюцией своего идейного и творческого пути[12,38].

Толстой подчеркивает не только нравственное превосходcтво народа, но и его физическую красоту, свежесть и силу. Так он сравнивает в романе барина и простого человека «Рядом с силачем-красавцем Филиппом, которого он вообразил себе натурщиком, он представил себе Колосова нагим, с его животом в виде арбуза, плешивой головой и безмускульными, как плети, руками. Так же смутно .представлялись ему из закрытые теперь шелком и бархатом плечи Софьи Васильевны какими они должны быть в действительности, но представление это было слишком страшно, и он постарался отогнать его»

В остро обличительном и полемическом тоне говорит в ро-мане Толстой и о дворянско-буржуазном искусстве. Публици-стическая заостренность освещения этой проблемы выражается в «Воскресении» не столько в форме авторских отступлений, как в отдельных оброненных замечаниях, сценах и проч. Достаточно вспомнить суждения об искусстве в доме Корчагиных, где раз-говор о драме и музыке ведется после обеда «только для удов-летворения физиологической потребности после еды пошеве-лить мускулами языка и горла», где высказываются мнения, что без мистики нет искусства, и Мисси Корчагина садится за рояль не из любви к искусству, а только для того, чтобы за-влечь, казаться привлекательнее. Случайный характер носили дилетантские занятия художеством Нехлюдова: исходным мо-ментом их были -- праздность и желание разрядить скуку. Профанацией подлинного искусства веет от исполнения рапсо-дии Листа в доме смотрителя тюрьмы, от выступления знаме-нитой «нарядной, в шелку и кружевах, ломавшейся и ненату-ральным голосом говорившей монолог, худой, костлявой актрисы», которой восхищается пресыщенная публика. Таковы и «деятели» искусства среди тех, кто развратил Маслову, воcпользовавшись ее безвыходным положением, был какой-то писатель, который с циничной откровенностью говорил Катюше, «Что в этом -- он называл это поэзией и эстетикой -- состоит все счастье».

Фальшь, ложь, профанация, разврат--таковы, по Толстому, атрибуты буржуазного искусства.

Несомненный интерес представляет авторское отступление- об изменчивости человека, о наличии в нем диалектически сочетающихся противоположных качеств -- «доброго» и «зло-го», -- отражающее не только философские, но и эстетические воззрения Толстого. Это отступление, характеризующее новый этап в становлении Нехлюдова, дано в форме развернутого сравнения рек и текущих вод с разносторонностью проявлений человеческих характеров

«Одно из самых обычных и распространенных суеверий то, что каждый человек имеет одни свои определенные свойства, что бывает человек добрый, злой, умный, глупый, энергичный, апатичный и т. д. Люди не бывают такими. Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или умный, а про другого, что он злой или глупый. А мы всегда так делим людей. И это неверно. Люди как реки: вода во всех одинаковая и везде одна и та же, но каждая река бывает то узкая, то быстрая, то широкая, то тихая, то чистая, то холодная, то мутная, то теплая. Так и люди. Каждый человек носит в себе зачатки всех свойств людских, и иногда проявляет одни, иногда другие, и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь все же, между тем, и самим собою»[5,90]

По мнению Ломунова К.Н. идея, заключенная в этом сравнении, легла в основу худо-жественного метода Толстого в создании образов-типов. Из нее вытекает требование изображать человека в художественном произведении во всей разносторонности его проявлений, с уче-том возможных сдвигов, подъемов, спадов, неожиданных пово-ротов, как это бывает нередко в самой жизни. Этот эстетиче-ский принцип сформулирован Толстым еще задолго до выхода в свет «Воскресения». Так, 18 мая 1890 года он записывает в дневнике: «Мы пишем наши романы, хотя и не так грубо, как бывало: злодей--только злодей и Добротворов--добротворов, но все-таки ужасно грубо, одноцветно. Люди ведь все точ-но такие же, как я, то-есть пегие -- дурные и хорошие вместе, а не такие хорошие, как я хочу, чтоб меня считали, ни такие дурные, какими мне кажутся люди, на которых я сержусь или которые меня обидели»[12, 67]

Делись добром ;)