5. Влияние зарубежных драматургов на Чехова
Никто не спорит о том, что Чехов безусловно новатор в сфере драматургии со своими "подводными течениями". Но был ли он настолько первым? Можно вспомнить Дарвина с его теорией. Если вспомнить историю теории эволюции, можно заметить, что Дарвина чуть ли не заставили сформулировать эту теорию, потому что отрицать её было уже просто глупо. Многие библиографы верят в то, что документальный поток живое существо, а исследователи не сами выбирают область. В ходе работы документальный поток так или иначе выбрасывает учёного в определённую область. Так произошло и с Дарвиным и его теорией. Если мы заметили это в такой области, так почему бы не присмотреться к творчеству Чехова? Предлагаю вкратце рассмотреть эту тему.
Для этого нам нужно повнимательнее присмотреться к творчеству таких драматургов, как немец Герхарт Гауптман и бельгиец Морис Метерлинк. Первый ещё в 1889 году написал свою первую пьесу "Перед восходом солнца", которая чуть позже снискала, хоть и не оглушительный, но достаточно уверенный успех как и у себя на родине, так и в России.
Главный герой пьесы Гауптмана Альфред Лот, убеждённый социалист и сторонник здорового образа жизни, приезжает к своему старому другу в его новую семью. Там он влюбляется в невестку друга и собирается забрать её маленького города шахтёров от отца пьяницы. Ниже мы рассмотрим кульминацию основной любовной линии пьесы и её завершение, которые представлены в четвертом и пятом действиях.
Лот. Хорошо. Как хочешь.
Елена. А теперь лучше что-нибудь хорошее… Слушай: скажи мне ещё раз…
Лот. Что?
Елена. "Я тебя…"
Лот ." Я тебя…"
Елена. "И всегда только тебя…"
Лот. "И всегда только тебя…"
Елена. "Любил, любил всю мою жизнь…"
Лот." Любил, любил всю мою жизнь…"
Елена. "И всю жизнь буду любить только тебя…"
Елена. "И всю жизнь буду любить только тебя", и это так же верно, как и то, что я честный человек.
В следующем же действии происходит следующий разговор между Лотом и его другом Шиммельпфеннинг, который работает в этом городишке врачом. Шиммель рассказывает, что алкоголизм - семейная проблема уже не одно поколение. Отец, дочь и внук. И приводит в пример историю двухлетней давности, когда маленький мальчик, племянник Елены, потянулся на верхней шкаф за бутылкой уксуса, упал, порезал себе вены на руке и умер - таким образом он хотел доказать, что самое чистое создание в городе, которая никогда в жизни не брала в рот алкоголь, несёт в своих генах эту болезнь. Услышав эту историю, Лот быстро собирает свои вещи и, не прощаясь с Еленой, уезжает из города. Не странно ли? Неужели такая выдуманная причина может заставить человека отречься от своих слов? Именно в последнем, почти абсурдном действии читатель открывает Лота с новой стороны, что заставляет его потеряться в суждениях об образах всего произведения. Интересно, что Чехов, уже в 90-ых зачитывался Гауптманом и нет ничего странного в том, что его герои, отошедшие от реализма в пользу реалистичности, доходят почти до абсурда, как и нормальный человек в повседневной жизни.
Со следующем драматургом у Чехова гораздо больше общего нежели с первым, неслучайно, что с его подачи Станиславский начал ставить его пьесы. Это бельгийский драматург-символист Морис Метерлинк. На тот момент Чехов говорил о трех одноактных пьесах Метерлинка "Слепые", "Непрошенная" и "Принцесса Мален". Среди героев этих пьес обязательно есть слепой (в "Слепых" все двенадцать героев пьесы слепые), который каждый раз рассматривается с новой стороны. Например в "Слепых" герои пьесы сидящие в ночном лесу пытаются понять: где они находятся и что с ними произошло. Каждый из них несёт собой какой-нибудь смысл: красоту, жадность, черствость, доброту и т.п. Но Чехов увидел в этом другое. Он говорил, что эти пьесы нужно сопровождать какой-нибудь музыкой, которая так и льётся сквозь строки, позже, это можно увидеть и в пьесах Чехова. Но более значимое для Чехова в Метерлинке было другое: герои его пьес не видели и не слышали друг друга в упор. Каждый говорил о своём и видел мир по-своему, не замечая никого вокруг. "При всей известной монотонности, подчас даже нарочитой (персонажи Метерлинка нередко бормочут себе под нос, как бы говоря сами с собой), действие в пьесах весьма напряженно. Напряжение это создаётся исподволь, казалось бы, проходными и малозначительными репликами, беглыми ремарками, на первый взгляд еле заметными поступками персонажей" [17,14]. Разве это не напоминает "подводные течения" Чехова, о которых говорилось выше?
Я не буду углубляться глубоко в эту тему, главное для меня было показать, что Чехов, хоть и новатор, но брал свои новшества не с потолка, а серьезно изучая современных зарубежных драматургов, в чьих пьесах уже были "подводные течения", но не были доведены до того уровня, до которого довёл их Чехов. По-моему, авторы почувствовали это, но не стали развивать, потому что пытались донести совершенно другое.