Глава 1. Понятие «Театр абсурда»
Что такое абсурд? Даже представители абсурдистского направления не могли точно ответить на этот вопрос.
Существует несколько терминов для обозначения нереалистического течения в европейской драматургии середины прошлого столетия. Некоторые из этих понятий узкого объема - «театр абсурда», «антитеатр», «театр насмешки»; иные слишком широко - «новый театр». Однако ни одно из них не является абсолютно исчерпывающим, полно описывающим природу данного явления в литературе.[4,с.135] Абсурд вокруг нас. Это наша жизнь.
Термин «театр абсурда» ввел Мартин Эсслин в 1962 году, желая дать название драматургии с алогичным бессмысленным сюжетом, представляющей зрителю совмещение несовместимого. Многие литературоведы XX века видели истоки жанра в авангардистских литературных и философских направлениях, в частности в дадаизме. Главными основами дадаизма были пропаганда бессистемности и отрицание каких бы то ни было эстетических идеалов. Театр абсурда как раз и стал новой, разрушающей театральные каноны силой, не признававшей никакие авторитеты.
В послевоенную эпоху появилось новое ощущение свободы и желание избавиться от тоталитарного гнета. Театр абсурда бросал вызов не только культурным традициям, но и в какой-то степени политическому и социальному строю.[6]
У истоков театра абсурда стояли три французских и один ирландский автор - Эжен Ионеско, Жан Жене, Артюр Адамов и Сэмюэль Беккет. Произведения каждого из них отличаются своеобразием и яркостью, однако их связывают общие черты, характерные для каждого абсурдистского произведения.
Слово «абсурд» слишком сильно: невозможно назвать что бы то ни было абсурдным, если нет четкого представления о том, что не абсурдно, если не знаешь смысла того, что абсурдом не является.
Мы хотели вывести на сцену и показать зрителям само экзистенциальное существование человека в его полноте, целостности, в его глубоком трагизме, его судьбу, то есть осознание абсурдности мира. Ту самую историю, «рассказанную идиотом». Говорил Эжен Ионеско в одном из своих выступлений. [7]
Действительно, персонажи этого театра, ни трагические, ни комические, они -- смешные. У них нет каких бы то ни было трансцендентальных или метафизических корней. Они могут быть только паяцами, лишенными психологии, во всяком случае, психологии в том виде, как ее до сих пор понимали. И тем не менее они, конечно же, станут персонажами-символами, выражающими определенную эпоху.[7]
Абсурдная драма заражает читателя какой-то физической тревогой, ощущением бессмысленности жизни. Дочитывая пьесу, вы испытываете особое эстетическое воздействие, которое здесь можно назвать отрицательным.
Поэтический мир, та сфера прекрасного, в которой отраженно сияет реальное, в экзистенциалистской пьесе исчезли. Мир этой пьесы отталкивает вас. Он холоден, его нестройность обнажена, он в полном смысле слова отчужден от человеческого сознания.[3]
Эта цитата Ионеско является наиболее полно отражающей весь смысл появления и существования такого направления как «абсурдная» драма: «Я так и не знаю толком, что означает слово «абсурд», за исключением тех случаев, когда оно вопрошает об абсурде; и повторю, что те, кто не удивляются тому, что существуют, кто не задают себе вопросов о бытии, кто полагают, что все нормально, естественно, в то время как мир прикасается к сверхъестественному, эти люди ущербны. Я не знаю, стоит ли их жалеть, нужно ли приходить от них в изумление или радоваться за них. Но способность удивляться вернется, вопрос об абсурдности этого мира не может не вставать, даже если на него и нет ответа. Жалеть следует тех, кто живет сиюминутной пользой, рутиной, политикой, в то время как мы должны преклонять колени перед непостижимым. Или, по крайней мере, необходимо было бы задуматься над сущностными проблемами….Но попробуем вознестись хотя бы мысленно к тому, что не подвержено гниению, к реальному, то есть к священному, и к ритуалу, это священное выражающему -- и обрести которое можно без художественного творчества. [7]