Основные периоды творчества Гоголя

В творчестве Гоголя можно выделить три периода: 1) петербургский период. Этот период продолжался с 1829г по 1835г. После неудачи, последовавшей после публикации «Ганца Кюхельгартена», Гоголя ждал оглушительный успех. В 1831-1832г. выходит его сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки». В январе – феврале 1835г. выходят сборники «Миргород» и «Арабески». 2) 1835-1842г. Этот период характеризуется написанием двух важнейших произведений в творчестве Гоголя: комедии «ревизор» и поэмы «мертвые души». Начало этого периода – это создание первой редакции «ревизора» в 1835г., а окончание – издание «Мертвых Душ» в 1842. 3)Последний период творчества Гоголя продолжался с 1842 по 1852 гг. Главным его содержанием было написание второго тома «Мертвых душ». В январе 1847 года публикуется его книга «Выбранные места из переписки с друзьями.

 первый период – петербургский. 1829-1835 гг. Петербургский период начинается с поисков Гоголем основной темы своего творчества, своей ниши в русской литературе. В мае 1831 года Гоголь знакомится с Пушкиным. В сентябре 1831 года выходит в свет «Вечера на хуторе близ Диканьки», которые приносят огромный успех начинающему писателю. За исключением повести «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» все произведения в первом сборнике «Вечеров…» являются романтическими. В идее народного единства Гоголь выразил свою поэтическую утопию, в которой представлены его представления о том, какой должна быть жизнь народа и каким должен быть человек. В 1833 году у Гоголя начинается творческий кризис. Он жалуется на неопределенность своего положения, не только в литературе, но и в жизни. Он напряженно искал выход из творческого тупика. И в 1834 году Гоголь пишет сразу три рассказа, которые затем войдут в сборник «Миргород». Это были «Тарас Бульба», «Старосветские помещики» и «Вий».

 Второй период творчества Гоголя (1835-1842). В этом периоде Гоголя наконец-то покоряется петербургская тема. Выходят сборник «Петербургские повести». Повести отличаются по сюжету, героям, тематике. Но место действия свех повестей одно – Петербург. В образе Петербурга автор создает образ-символ города, реального и одновременно фантастического. Гоголь дает свое понимание петербургской темы. Его Петербург живет вне истории и вне России. Для создания образа Петербурга Гоголь использует синекдоху.

 Последний творческий период (1842-1852). Этот период характеризуется написанием второго тома «Мертвых душ», который по мнению Гоголя должен был разъяснить публике общий смысл первого тома. В этот период Гоголь пишет «Выбранные места из переписки с друзьями». Меняется тематики творчества Гоголя. Эта книга – яркий религиозный, нравственный и эстетический манифест. Эта книга подвела итоги духовного развития писателя. В 40-х годах Гоголь пишет много религиозных произведений. Последние годы жизни писателя были временем поединка с самим собой. Гоголь очень хотел переделать духовные истины в художественные ценности, но ему это так и не удалось.

16. Темы войны 1812 года («Певец во стане русских войн» Жуковский, Батюшков, «Бородино», "переход через Неман", "переход через Рейн", "К Дашкову", "Инвалид Горев", Крылов «Пес на псарне», «Повесть о капитане Копейкине»)

Война 1812 года в стихотворениях Жуковского "Певец во стане русских воинов" и Батюшкова "К Дашкову" Перечитаем два стихотворения, посвященные войне 1812 года. Одно написано накануне сражения при Тарутине, второе уже после того, как неприятель был изгнан за пределы России. Авторы - почти ровесники, оба воевали. Однако в их стихотворениях отражены два совершенно различных взгляда на войну. И Жуковский, и Батюшков декларируют свои позиции с первых строк. Для одного война - удаль, храбрость, подвиги героев. Для другого - смерть, кровь, разрушения. Жуковский пишет: Наполним кубок круговой! Дружнее! руку в руку! Запьем вином кровавый бой И с падшими разлуку. Кто любит видеть в чашах дно, Тот бодро ищет боя... О, вемогущее вино, Веселие героя! Батюшков: Мой друг! я видел море зла И неба мстительного кары: Врагов неистовых дела, Войну и гибельны пожары. И в дальнейшем оба стихотворения соответствуют тому, что в них заложено с самого начала. Певец Жуковского произносит здравицы героям войны, Древней Руси, Родине, Богу, Петру, Суворову. Батюшков же повествует об ужасах войны, о ее бессмысленности. Но, несмотря на столь глубокие различия, у поэтов проскальзывают сходные мысли. Например, у обоих звучит тема мщения. В стихотворении Жуковского слышатся призывы: За гибель - гибель, брань - за брань, И казнь тебе, губитель! Вожди славян, хвала и честь! Свершайте истребленье, Отчизна к вам взывает: месть! Вселенная: спасенье! Читая эти строки, настораживаешься: слишком уж воинственно-жестоко звучат призывы поэта. Батюшков же утверждает: совесть приказывает ему забыть о музах и харитах, пока не отмщена Москва и враг не изгнан с русских земель. Вообще Батюшков меньше, чем Жуковский, пишет о сражениях и подвигах. Он видит оборотную, непарадную сторону войны: Я видел сонмы богачей, Бегущих в рубищах издранных, Я видел бледных матерей, Из милой родины изгнанных!.. Лишь угли, прах и камней горы, Лишь груды тел кругом реки, Лишь нищих бледные полки Везде мои встречали взоры!.. Жуковский перечисляет героев войны - живых и павших, давая каждому “послужной список”. Прославляя их, поэт стремится укрепить боевой дух соотечественников, помочь им переломить ход войны. И действительно, по свидетельству современников, стихотворение Жуковского облетело всю русскую армию; его переписывали, читали, учили наизусть. Стихотворение Батюшкова не так тесно привязано к определенному периоду истории. Единственное, что указывает в нем на события 1812 года, - упоминание о сгоревшей Москве. В остальном же это философское размышление на тему “Война. Мир. Поэт”. Надо заметить, что практически всегда в человеческой истории нация, подвергшаяся агрессии, создает мощный пласт патриотической литературы. Так было, например, во время монголо-татарского нашествия на Русь. И лишь какое-то время спустя, оправившись от нанесенного удара, преодолев боль и ненависть, мыслители и поэты задумываются обо всех ужасах войны для обеих сторон, о ее жестокости и бессмысленности. На мой взгляд, стихотворение Жуковского - один из всплесков патриотической воинственности, вызванной нашествием врага. А послание Батюшкова - философское осмысление случившегося. Война для поэта - безусловное зло. Лично мне ближе позиция Батюшкова: герои героями, подвиги подвигами, а война - это горе. Поэт знал это не понаслышке. Но нельзя и не признавать важной роли стихотворения Жуковского накануне решающего сражения. Оно ободрило воинов, внушило им волю к победе. Вообще, несмотря на очевидную разницу, эти два стихотворения не следует, по-моему, противопоставлять. Их авторы не спорят между собой, а дополняют друг друга. Анализ стихотворения жуковского певец восстания русских воинов. Патриотическая лирика Жуковского Певец во стане русских воинов. Анализ стихотворения жуковского Певец во стане русских воинов. Анализ стихотворения певец восстания русских воинов жуковский. Анализ стихотворения певец во стане русских воинов жуковского. Певец во стане русских воинов жуковский анализ стихотворения. Анализ стихотворения жуковского Певец востание руских воинов. Стихотворение посвященное к победе Отечественной войне года. Характеристика стихотворения певец во стане русских воинов. Кому посвятил стих Жуковский Певец во стане русских воинов. Стихотворение о подвигах героев отечественной войны года. Стихотворение Жуковский певец восстание русским войнам. Стихотворение жуковского певец востание русских воинов. Стихотворение жуковского певец восстание русских войн. Анализ стихотворения певец восстания русских воинов.

П. А. Катенин

Инвалид Горев

Быль

Катенин П. А. Избранное / Составитель и примеч. А. И. Казинцев.

М.: Сов. Россия, 1989.

Тысяча восемьсот четвертого года

Рекрут брали по всей Руси. Бонапарте,

Брезгая консульством, молвил: "Я - император".

Сытая бунтами Франция иго надела;

Слабым соседям не спорить: признали с поклоном;

Сильные ж с гневом отвергли, злое предвидя.

Англия, враг коренной, поднялась кораблями,

Цезарь - ратью на суше; царь православный

К ним пристал, и с той поры началася

На десять лет война: великие сечи,

Сходки на смерть безвестных друг другу народов,

Смены царств и владык, гульбы по столицам -

С юга на север, с востока на запад; от моря

Бурным приливом к Москве и отливом к Парижу.

Вдоволь стоило денег, и крови, и плача

Всем, покуда бог, виновника скорбей

Свергнув с престола, по смерть не запер в неволю.

Видели мы чудеса; с трудом им поверят

Внуки. Вначале никто их не чаял; но просто

Воинов новых, взамен отставных и умерших

Двух с пятисот, по всей Руси набирали.

Волости Спасской крестьянин Макар Еремеев,

Горев по прозвищу, младший в семье из трех братьев,

В город губернский свезен. В присутствие: годен!

"Лоб!" Забрили. Пошел он на царскую службу.

Биться с врагом. Поплакал он на прощанье.

Есть и о чем: жена у него молодая,

Сын по девятому году, парень отменный,

Умный, красавец, весь в матушку Мавру Петровну.

Вот на нее поглядеть, так сам надорвешься:

Словно вдова безмужняя, голосом вопит.

Слезы ручьем! А сколько слов причитает

Ласковых мужу, колючих - себе с сиротою!

Вспомнить невмочь, а где пересказывать? Деверь,

В сани ее посадив, увез уж насильно.

Горев с другими пошел в свой полк гренадерский.

В п_о_лгода там обучился приемам ружейным,

Шагу, заряду, пальбе, глазам, поворотам,

Словом, всему, что знает исправный служивый.

В пору как раз. Полкам поход за границу.

Спешно в Австрию звали на выручку русских.

Всем не вдруг поспеть. Кругом на передних

Враг налег. Пробились штыками навстречу

Братьи, идущей к ним с отцом-государем.

Стали лицом к лицу противники в битву:

Тут цветки созрели в ягоды волчьи,

Тут легло людей, что в жатву колосьев,

Кровь лилась, что брага на свадебном пире.

Горев сражался, покуда ноги держали:

Рана в плече от осколка гранаты; другая

Пулей в ляжку; пикой в левую руку

Третья; в голову саблей четвертая; с нею

Замертво пал! Разъезд неприятельский утром

Поднял, а лекарь вылечил. Пленных погнали

Всех во Францию. Минул год с половиной;

Мир заключили, вечный, до будущей ссоры.

С миром размен; и многих оттоль восвояси

Русских услали. Забыли о бедном Макаре!

Беден всяк вдали от родины милой;

Горек хлеб, кисло вино на чужбине:

Век живи, не услышишь русского слова!

В Бресте дали им волю кормиться работой.

Русскому только и надо; и трое французов

С ним не потянутся; наш увидит чужое -

Сметит; и вмиг переймет; они же, бог с ними:

Смотрят на наше, да руки врознь, а не сладят!

В теплом краю от стужи дрогнут всю зиму;

Жгут в очагах, дрова переводят, а печи

Нет догадки сложить!.. Премудрые люди!

Тем да сем промышляя, нажился Горев;

Выучил ихний язык, принялся за грамоть,-

Нашу он знал,- и мог бы там поселиться.

Дом завесть и жену: позволяли; и денег

Дали б казенных на первый завод; но Макару

Тошно навек от святой Руси отказаться,

Некрестей в свет народить с женой беззаконной.

Думает: "Вырос ли Федя, мой парень отменный?"

Тужит: "Жива ли красавица Мавра Петровна?"

Наполеон меж тем взять новое царство

Вздумал: Гишпанию алчному надо вдобавок!

С сыном король не ладил. "Милости просим

В гости!- сказал Бонапарте:- Соседнее дело,

Мир". Те спроста приехали; он их, лукавый,

В ссылку обоих за стражей; и землю с народом,

Брата как куклу им в короли, и присвоил.

Ладно бы все, да лиха беда: не даются!

Силой бери! И полк за полком, через горы

Рать повалила, всякое племя земное.

С прочими вечные слуги французов - поляки.

С ними наши, кто был в полону. И Макару

Велено вновь под ружье, под ранец в полпуда:

Бейся насмерть, а не за матушку Русь, а уж бог весть

За что! На смех играет судьба человеком!

Люто стал за святыню народ богомольный:

С ядом, не только с мечом. И даром что Горев,

Истый наш брат христианин, не грешен в кощунстве,

Не драл икон, не сквернил церковных сосудов,

Даже других унимал, не бояся насмешки,-

Все бы плохо попасть чернецам либо черни.

В том и зло, что правый вравне с виноватым

Гибнет в смуте войны и горячек мятежных:

Где разбирать? Господь на том свете рассудит!

Но бог милостив был и вывел Макара

Жива-здорова, немногих в числе, как пришельцев

Дочиста смел с земли своей полуостров.

В то же время другую войну на противном

Света краю завел губитель; и войска

Столько с ним, что в месяц двадцать пять тысяч

Тратить мог: его ж окаянное слово!

Шли к Москве напролом, и дорого стоил

Каждый шаг на Руси, но вождь не жалеет:

Много в запасе! Пусть лягут на приступах тьмами,

Две под Смоленском, четыре в полях москворецких,

Лишь бы нам величаться в Кремле златоверхом.

Бог попустил, на кару гордыни. Кутузов,

Вечная память ему, сшепнулся с морозом;

Выбрал крепкое место, так, чтобы мимо

Взад ни вперед ступить нельзя супостату;

Выждал, и стал вымораживать, словно хозяин

Из дому вон тараканов. Недруги в драку:

Нет удачи! Погреться? -Заперты двери.

Съесть бы! - Падерой конской лакомись вволю.

Бегство пошло; тут меч, и голод, и холод -

осе против них: живые шатались как тени;

Мертвыми путь усеян: на версту сотня!

Вождь ускакал восвояси за новою ратью;

Наша вперед, а немцы к ней приставали:

Первый - преемник Фридриха, после и цесарь;

Там и все. Числом встречались уж равным;

Либо, как в Кульме, малым великое дело

Делалось, к диву военных, к спасению мирных.

Царь хвалил, чужие сказали спасибо:

Лестно было назваться воином русским.

Бедный Макар! где ты был? что делал? Он жадно

Слушал вести, носимые шумной молвою;

Скрыть бы хотели, но шило в мешке не таится.

Рейн перешли, во Франции русские. Сильно

Сердце забилось у Горева; птицей из клетки

Рвется в стан земляков: "Не стыд ли, не грех ли

Здесь злодею служить? Палит он из пушек

В наших, а я за него ружье заряжаю!

Надо бежать; лишь ноги становятся хилы,

Бок от раны болит и ломит к ненастью.

Ну! да с богом: авось дойду". И сберется.

После раздумье возьмет: "С ума ли я спятил?

Сто ли верст пути? Нет! - тысяча будет.

Схватят, воротят, судом расстреляют как труса:

Английских пуль испугался-де; русское имя

Втянут в поклеп; а там одному мне не много

Сделать: Гореву взять Париж не под силу!

Волей разве служу, не по долгу присяги?

Рад бы в Сибирский, да в рай грехи не пускают".