§3. Утопическая идея «Ювенильного моря»

Утопическая идея в повести «Ювенильное море» многогранна и сложна, ибо представляет собой причудливую смесь программной идеи Коммунистической партии о построении социализма в отдельно взятой стране, общей марксистской идеи коммунизма, и вместе это все смешивается идеями русского космизма и философией Н.Ф. Федорова. Как писала В. Чаликова, «книги Платонова -- уникальный художественный аргумент к мысли Бердяева о «запредельности русского коммунизма», которому не хорошая жизнь нужна, не конкретная политическая свобода, а нечто большее самой жизни» [16].

Сначала в повести встает вопрос о торжество коммунизма, всеобщего человеческого братства, уничтожение границ между людьми. Далее герои расширяют границы идеи - речь идет не только о всеобщем равенстве людей, но и о равенстве всех живых существ на Земле: «коммунистическое естествознание сделает, вероятно, из флоры и фауны земли более близких родственников человеку... Пропасть между человеком и любым другим существом должна быть перейдена...» [5]. Более того, далее идея коммунизма развивается и смешивается с идеями русского комизма и философией Н.Ф. Федорова - переходе границы между жизнью и смертью, ибо платоновский коммунизм предполагает бессмертие людей: « (продолжение предыдущей цитаты - части диалога)- Будет еще лучше, - обещала Босталоева. - Между живой и мертвой природой будет проложен вечный мост» [5].

Вместе с тем, это комплексная идея социальной гармонии предполагает свое осуществления не только мерами социального преобразования, но мерами технического прогресса. Так классическая утопическая идея, ведущая начало в сочинениях древнегреческих философов и унаследованная произведением - родоначальником жанра - «Утопией» Томаса Мора, смешивается с технократической утопией - научной фантастикой.

Утопическая идея «Ювенильного моря» построена на системе дуальных оппозиций. Противопоставляются «добро и зло» и, как их олицетворение - коммунизм и капитализм. Так же, герои произведения однозначно делятся «хороших» и «плохих». Четко выраженного главного героя нет, но можно выделить Николая Вермо как основного протагониста, ибо автор часто использует несобственно-авторское повествование, и словами Вермо выражаются основные утопические установки. После Вермо идет Надежда Босталоева - в случае с ней автор также часто использует несобственно-авторское повествование, она фигурирует как герой не менее важный, чем Вермо. Второстепенным главным героем является Федератовна, она выступает основным действующим лицом в значительной части произведения. Антагонисты - это группа кулаков под идейным предводительством Умрищева, который, доморощенный философ, пропагандирующий оппортунизм - отказ от борьбы за коммунизм, невмешательство в течение истории. Достижение утопического будущего должно идти по двум направлениям: политическому и технократическому. Политически утопическая мысль выражена в уничтожении идейной оппозиции коммунизма - капитализма и всего, что с ним связано. В повести эту мысль выражают герои, в чьих руках лежат бразды правления колхоза - Надеждой Босталоевой и Федератовной. Федератовна, будучи не сильно просвещена в научных сферах деятельности, выражает голые идеи классовой борьбы: «Будет тебе, - сказала старушка, - иль уж капитализм наступает: душа с советской властью расстается. Мы их кокнем…»[5], как олицетворение этого - портрет Карла Маркса, который висит у нее над кроватью. Надежда Босталоева, как председатель совхоза, идейно подготовлена и произносит основные идеологические установки, она олицетворяет советскую власть. Инженер Вермо выражает научную сторону утопической идеи. Вермо и Босталоева, в отличие от Федератовны - старухи - люди, которым принадлежит будущие. Именно им предстоит в нем жить, и они - его основные строители, «своеобразные посланцы идеального будущего, наивные, часто упрощающие многое, но такие необходимые настоящему» [1].

Персонажи «Ювенильного моря» довольно агрессивны относительно идейной оппозиции - то и дело звучат призывы «выжечь остатки кулачья» [5], мечты героев посвящены «гибели враждебных существ» [5]. Но они невинны и искренни в своей агрессии, чувствуется некая детская непосредственность в их ненависти к «классовому врагу», уничтожение которого очистит мир от зла. Строгая форма дуальной оппозиции «добро-зло» характерно для сказок, ибо реальная жизнь более неоднозначна, и в этом тоже выражается утопическая направленность «Ювенильного моря», красивой истории о достижении «Светлого будущего», Утопии. Как и в сказках, без уничтожения зла невозможно построить будущее, невозможно даже думать о нем: «Вермо всегда не столько хотел радостной участи человечеству - он не старался ее воображать, - сколько убийства всех врагов творящих и трудящихся» [5]. Уничтожение врагов позволит порвать связь с прошлым, с «империализмом», при котором уже было достаточно времени, чтобы «выспаться» [5], так как прошлое тянет назад, не давая возможности утопии оторваться от действительности, от истории. Ибо при коммунизме время остановится, и история прекратит свой ход - стоит вспомнить концепцию утопии в романе «Чевенгур». Идейным противником утопи и главным антагонистом является директор мясосовхоза Умрищев, который, наоборот, считал необходимым оставить все как есть, его лозунг - «Не суйся», который был написан белыми буквами на красных полотнах. По Умрищеву, человек должен растворяться в истории, а не останавливать ее, не вмешиваться ни во что, и в этом заключается его собственная, умрищевская утопия, с помощью которой он тоже хочет достигнуть светлого будущего, и с которой борются главные герои: «Он старался постигнуть тайну и скуку исторического времени, все более доказывал самому себе, что вековечные страсти-страдания происходят оттого, что люди ведут себя малолетним образом и всюду неустанно суются, нарушая размеры спокойствия» [5], а «каждому трудящемуся надо дать в его собственность небольшое царство труда - пусть он копается в нем непрерывно и будет вечно счастлив» [5]. В словах Умрищева содержится слово «собственность», которое противоречит идее коммунизма, в котором не должно быть собственности, как и личного пространства. Платоновская утопия не признает личного пространства для счастья, ибо счастье не может быть личным - оно только всеобщее, «особое, платоновское счастье -- счастье растворения, избавления от постылой индивидуальности» [2]. И, подобно сказкам, в отношении главного антагониста после его поражения и раскаяния, после того, как он становится жалок и беспомощен, не применяется какая-либо жестокость, его прощают. Он проводит остаток жизни «под крылом» Федератовны, которая его перевоспитывает. Подвергаются жестокому наказанию лишь изверги - Божев и Священный, которые совершают гнусные преступления, убийства.

На восприятие утопической идеи и накладывают отпечаток некоторые особенности поэтики текста.

Язык писателя крайне своеобразен и необычен, характерен совмещением не совместимых даже в метафоре понятий. Катахреза - основная особенность языка Платонова. Сопоставляются несопоставимые в обычной (но только не платоновской!) реальности понятия - такие, как ”ударный поцелуй”, “кипящая вселенная”. Для Платонова обычны косноязычные словосочетания, которые, тем не менее, воспринимаются более глубоко, нежели обычные их аналоги: «смотреть друг в друга» [5] - вместо «друг на друга», идти «нечаянно рядом» [5] вместо «нечаянно приблизиться». Как писал Иосиф Бродский, «жертвой разговоров об Утопии прежде всего становится грамматика, ибо язык, не поспевая за мыслью, задыхается … вследствие чего даже у простых существительных почва уходит из под ног, и вокруг них возникает ореол условности» [17].

Герои повести обладают говорящими именами, это - один из инструментов раскрытия образов. Так, Вермо ассоциируется со словами «верность», «верный» так как полностью предан тому, во что верит, вместе с тем - «веретено», как олицетворение его неугомонности. Федератовна вообще имеет «идеологическое» имя, которое она приняла взамен старого - Кузьминична. Умрищев - от «умереть», ибо он олицетворяет собой все старое и отжившее, его все время сопровождает чтение старых книг, размышления о «временах Иоана Грозного» [5]. В фамилиях Божева и Священного кроется оксюморон: их фамилии обозначают нечто святое, связанное с христианской религией, но, вместе с тем, они главные и единственные источники прямого зла. Божев - убийца доярки, Священный убивает коров и быка, причем зверским способом - коровам запихивает в глотки «крупную и нечищеную картошку» [5], а быку отрезает «член размножения [5], после чего несчастное животное умирает. Они не раскаиваются в своих проступках, они более, чем иные антагонисты недостойны жить в «будущем прекрасном мире», их убивают, причем сцены казни отражают их злодеяния: Божева за убийство человека расстреливают, Священному, как извращенному садисту, отрубают в несколько приемов голову топором.

Таким образом,

***

Вермо музыкальное сопровождение учиняет, гимны будущему.