Циклы «Ямбы», «Родина» как произведения завершающего периода эволюции Блока

В февральском письме к матери 1911 года Блок пишет: «...Я «общественное животное», у меня есть определенный публицистический пафос и потребность общения с людьми — все более по существу».

Именно этот «публицистический пафос» заставляет Блока все пристальнее всматриваться не только в общие, философские закономерности жизни, но и в ее социальную сторону, в ее повседневные, казалось бы, мелкие, но от того ничуть не менее мучительные несправедливости и обиды. И совсем не случайно в дневнике Блока вдруг появляются такие записи: «Мы тут болтаем и углубляемся в «дела». А рядом — у глухой прачки Дуни болит голова, болят живот и почки. Воспользовавшись отсутствием «видной» прислуги, она рассказала мне об этом... Надо, чтобы такое напоминало о месте, на котором стоишь, и надо, чтобы иногда открывались глаза на «жизнь» в этом ее, настоящем смысле; такой хлыст нам, богатым, необходим» (19 декабря 1912 г.).

И еще и еще: «Вечерние прогулки... по мрачным местам, где хулиганы бьют фонари, пристает щенок, тусклые окна с занавесочками. Девочка идет — издали слышно, точно лошадь тяжело дышит: очевидно, чахотка; она давится от глухого кашля, через несколько шагов наклоняется... Страшный мир» (28 фев­раля 1912 г.).

«Ночь белеет, сейчас иду на вокзал встретить милую. Вдруг вижу с балкона: оборванец идет, крадется, хочет явно, чтобы никто не увидал, и все наклоняется к земле. Вдруг припал к какой-то выбоине, кажется, поднял крышку от сточной ямы, выпил воды, утерся... и пошел осторожно дальше. Чело­век...» (19 июня 1912 г.).

Несколько позднее — в 1919 году — эти гражданские стихи 1907—1914 гг. Блок объединил в сборник, назвал его «Ямбы» и посвятил памяти своей сестры Ангелины, дочери А. Л. Блока от его второго брака. Это была замечательная девушка, востор=женная, «нежная, чуткая, нервная» — так писал о ней брат. Она погибла совсем молодой, в 1918 году: во время войны была сестрой милосердия, заразилась воспалением мозга и умерла в военном лазарете.

О своем творческом и мировоззренческом пути от «Стихов о Прекрасной Даме» до публицистической лирики «Ямбов» Блок с чрезвычайной четкостью сказал в замечательном письме к Белому 6 июня 1911 года: «...Таков мой путь... все стихи вместе — «трилогия вочеловечения» (от мгновения слишком яркого света — через необходимый болотистый лес — к отчаянью, проклятиям, «возмездию» и...— к рождению человека «общественного», художника, мужественно глядящего в лицо миру...)».

Но недостаточно ведь просто «мужественно глядеть в лицо миру». И как бы ни был предан поэт объективной истине, все же ему необходима какая-то точка, на которой он может твердо стоять, с которой может смотреть на мир, нечто незыблемое, поддерживающее и вдохновляющее. Такой точкой, такой верой, такой вечной любовью была для Блока Россия.

Составляя третий том собрания своей лирики, Блок объединил в раздел «Родина» несколько стихотворений 1907— 1916 го­дов. Однако, как он сам говорил, все его произведения — о России. Эта тема для Блока, в сущности, не имеет границ. Когда мы вчитываемся в стихи, объединенные в цикле «Родина», мы видим, что в это понятие для Блока входит все дорогое, кровное, того,чего родилась его душа, то, что таится в глубине ее. Родина — это и детские смутные воспоминания о самом глубоком, темном, изначальном — о тихой спальне, о склоненном лице няни В стихах Блока облик Родины - живой, персонифицированный, очеловеченный. Он как бы сливается с прекрасным женским образом. Любовь поэта к России - личное, кровное, глубоко интимное чувство, неотделимое дли него от вечной его любви к «единственной на свете, к жене.

Циклы «Ямбы» и «Родина», пронизанные ощущением истории, тревожным предвещением бури, исполненные гражданским, общественным пафосом, позволяют нам яснее понять, какими путями шел Блок к высшему своему поэтическому и человеческому подвигу — к признанию Октябрьской революции и к созданию поэмы «Двенадцать».

«На поле куликовом»

Отечество для Блока — маяк, который освещает весь его творческий путь. Если проследить этот путь от начала до конца, то можно увидеть Россию во всем ее многообразии. Блок показывает нам и старую Русь, и революционную Россию, охватывая большой период истории. Он не оставил вниманием даже такое отделенное от нас веками событие, как Куликовская битва.

У Блока существует цикл стихотворений «На поле Куликовом», где в каждом слове чувствуется неизбывная любовь к Родине: «О, Русь моя! Жена моя!» — так обращается к ней поэт, то есть не только как к живому, но как к самому близкому существу на свете. «Наполе Куликовом» — произведение, где Русь предстает в дыму и крови, истерзанной, но гордой.

Совсем другой представляется нам страна в стихотворении «Русь». Это таинственная, колдовская земля. Здесь обитают колдуны, ворожеи, черти и ведьмы. Это загадочно, дико, страшно, но в то же время прекрасно. Однако за сказочными картинами скрывается печаль ный образ нищей, убогой жизни. Он проглядывает лишь за отдельными словами: «под заревом горящих сел», «утлое жилье». А разгадка той тайны, о которой стихотворение, в У том, что:

Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах ты,

И вот —она не запятнала,

Первоначальной чистоты.

Для того чтобы постичь «живую душу», нужно не просто наблюдать за нею, нужно разделить , с русским народом его жизнь, его судьбу. В стихотворении «Россия» страна открывается еще с одной стороны. Этот образ будет близок каждому, кто хоть раз был в деревне, ехал по разбитой проселочной дороге. Поэт всего в нескольких строфах, но так живо передал облик русской деревни с ее «расхлябанными колеями» и «серыми избами». Такие картины остаются правдивыми и по сегодняшний день. Помимо любви к Родине здесь видна вера в ее силу и несокрушимость («...не пропадешь, не сгинешь ты»).

Образ России все время незаметно переплетается с женским образом. Для Блока Родина — женщина; она подобна «прекрасной незнакомке», к которой поэт обращается в своих ранних стихах. Любовь к Родине и любовь к женщине для Блока — понятия неразделимые и одинаково значимые.

Нередко Блока сравнивают с Лермонтовым, Некрасовым. Можно, конечно, найти немало сходства в форме стихов, но главное — их содержание. Любовь к Отчизне, почти обожествление ее — вот что объединяет Блока, поэта «серебряного века», с его предшественниками.

А. А. Блок жил в революционное время. Он чувствовал грозу, носившуюся в воздухе,.наступление Октября. И он пишет:

Я верю: новый век взойдет

Средь всех несчастных поколений.

Возникновение поэмы «Двенадцать» было закономерно. Блок размышлял о дальнейшей судьбе России. Это произведение до сих пор трактуется неоднозначно. Даже сам автор, как известно, сомневался в правильности выбора образов.

Блок — символист, его поэма наполнена символами. Она начинается сразу с резкого контраста: «Черный вечер. Белый снег». Черный цвет - зло, буря, стихийность, непредсказуемость, белый — чистота, духовность, свет. В поэме встречается и красный цвет. Это не только цвет флагов и лозунгов, это — кровь.

Старый мир уподобляется шелудивому псу. Его пытаются прогнать — он бредет следом, не отстает.

Рваный ритм стихов призван отразить поступь революции. Строки то рвутся вперед, то замедляют ритм. Это — «музыка» тех дней, сама атмосфера революции.

Кульминация поэмы — появление двенадцати апостолов в образе двенадцати солдат (или наоборот?). Во главе их — Иисус Христос. Блока осуждали за это, он и сам колебался, но понял — этот образ единственно верный. Тут Христос выступает не как некая религиозная фигура, сверхчеловек, сын Божий. Этот образ лишь позволяет поэту оправдать революцию с точки зрения высшей справедливости.

«Двенадцать» — неоднозначное произведение. Кто-то видел в нем «поэму революции», кто-то — нет. Одни осуждали без всяких оговорок, другие же, наоборот, безапелляционно признавали поэму лучшим творением автора. Бесспорно одно — Блок показал Россию в совершенно новой ипостаси.

Постепенно Родина у Блока из простушки, у которой «плат узорный до бровей», превращается в страну фабричных труб и заводских стен. Поэт много размышлял о национальной промышленности и видел в ней путь к обновлению.

Блок воспевал Россию как прекрасную женщину с множеством ликов. Он видел в этом свое призвание.