Введение

Вышедшая в свет в 1834 году повесть Пушкина "Пиковая дама" привлекла внимание современников лишь авантюрным началом, и даже великий В.Г. Белинский определил ее как мастерски написанный анекдот, считая, что для повести содержание "Пиковой дамы" "слишком исключительно и случайно" (М. Гершензон справедливо заметил, что "на этот раз Белинский ошибся").

Во времена Пушкина игра в карты в дворянских семьях была самым обычным явлением (несмотря на длительную, вековую борьбу государства с этой азартной игрой - неизменным атрибутом жизни императорского двора). Азартная игра шла на балах, маскарадах, в частных домах, в Купеческом и Английском клубах. В начале XIX века даже появился ряд руководств для игры в карты, в которых предпринимались попытки найти какую-то последовательность в выборе карт при игре в фараон или штосc. В Английском клубе порой проигрывались целые состояния. В письме к жене от 27 августа 1833 года Пушкин писал: "Скажи Вяземскому, что умер тезка его князь Петр Долгорукий - получив какое-то наследство и не успев его промотать в Английском клобе, о чем здешнее общество весьма жалеет". В повести читаем: "В Москве составилось общество богатых игроков, под председательством славного Чекалинского, проведшего весь век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги. Молодежь к нему нахлынула, забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства".П. Вяземский скажет о карточной игре: "Подобная игра, род битвы на жизнь и смерть, имеет свое волнение, свою драму, свою поэзию. Хороша и благородна ли эта страсть - это другой вопрос". Пушкин был свидетелем того, как в конце 20-х менялись интересы дворянства, как развлечения, вера в потусторонний мир, мистику все больше вытесняли идеи просвещения и свободы.

пиковая дама достоевский пушкин

Пушкин, будучи человеком страстным, стремительно увлекающимся, тоже отдал дань этой азартной игре (вспомним строчки из его письма к М.О. Судиенке от 15 января 1832 года: "Надобно тебе сказать, что я женат около года и что вследствие сего образ жизни моей совершенно переменился. От карт и костей отстал я более двух лет").

Эпоха человека 30-х годов XIX столетия, эпоха героя пушкинской повести Германа, время практицизма и циничной расчетливости, время нарождающегося класса буржуазии, противопоставлена в повести веку XVIII - веку аристократической легкости и свободы. Графиня олицетворяет собой мир прошлого, мир божественной монархии и фаворитизма. Эти эпохи противопоставлены как бытовой и волшебный миры повести, а образ беззаботного и легкомысленного Парижа конца XVIII века соотнесен в повести с образом начала тридцатых, где дворянская аристократия наслаждается жизнью и далека от социальных проблем.

Мировоззрение пушкинской графини складывалось во второй половине XVIII века. Многими исследователями высказывалась мысль о том, что русского вельможу ее типа и ее поколения Пушкин видел в князе Н.Б. Юсупове.

В образе Германа воплотился дух эпохи второй четверти ХIХ века. Г.А. Гуковский писал: "При Петре I Герман мог бы стремиться выдвинуться в битвах, или стать строителем каналов, или приблизиться к царю; при Екатерине он прельщал бы не Елизавету Ивановну, а императрицу; в 1829 году или в 1831 году он мечтает о деньгах, дающих силу человеку. Да и сама сосредоточенная в Германе воля к жизненному успеху - это дух людей новой эры, уже буржуазной по своим тенденциям. Люди прошлых эпох стремились к блеску, славе, наслаждению, подвигу, не было в них той всепожирающей страсти самоутверждения, того вознесения себя как личности над другими людьми, той жажды победы в жестокой схватке против всех, которые сводят с ума Германа" (Гуковский Г.А. Изучение литературного произведения в школе. - Тула: Автограф, 2000. - С.136).

"Для людей XVIII века карты - это забава, любовь - услада, для Германа карты - это обогащение, дело, риск жизненного успеха, а любовь - расчет. Графиня играет и проигрывает легко, Герман - трагически" (Гуковский Г.А. - Там же. - С.144).

Но при всех различиях в Германе и графине есть общее: страстность натуры, эгоизм, авантюрное начало, безбожие. Не случайно поэтому, что стихия фантастики затрагивает только отношения этих двух героев, все остальные сюжетные связи остаются в сфере реальности (см. об этом: Агранович С.З., Рассовская Л.П. Миф, фольклор, история в трагедии "Борис Годунов" и в прозе А.С. Пушкина. - Самарский ун-т, 1992. - С.175-176).

О природе фантастического в "Пиковой даме" было написано немало работ. Исследования шли по двум направлениям: сопоставления пушкинской фантастики с фантастическими произведениями западных и русских современников Пушкина и доказательства тезиса ее реальной мотивированности и отсутствия мистики (см.: Макогоненко Г.П. Творчество А.С. Пушкина в 30-е годы. - Л.: Худ. лит., 1982). Так, Достоевский по прочтении "Пиковой дамы" писал: "Вы не знаете, как решить: вышло ли это видение из природы Германа, или действительно он один из тех, которые соприкоснулись с другим миром, злых и враждебных человечеству духов" (Достоевский Ф.М. Письма. - М., 1959. - Т.4. - С.178).

М. Гершензон в книге "Мудрость Пушкина" писал: "Вся грядущая драма Германа - его безумие и гибель - уже до начала действия заложена в его душе потенциально, но для того, чтобы она разразилась, нужен толчок извне, хотя бы самый незначительный". Рассказа ветреного Томского оказывается достаточно, чтобы воспламенить воображение Германа, а добавленная к рассказу история о чудесном спасении Чаплицкого убеждает Германа в действенности тайны. Анекдот, равнодушно выслушанный другими, взрывает душу Германа.

Исследователи "Пиковой дамы" по-разному оценивали художественную достоверность эпизода, когда Герман ждет появления графини. Так, М. Гершензон назвал подробное описание спальни графини "художественной ошибкой" Пушкина, так как эти детали обстановки ("фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Leroy, коробочки, рулетки, веера и разные дамские игрушки, изобретенные в конце минувшего столетия вместе с Монгольфьеровым шаром и Месмеровым магнетизмом") не должен был "в минуту величайшего напряжения" заметить Герман. Но ведь вхождения в этот мир и ждал Герман, он приходит не для того, чтобы убить графиню, а чтобы с ее помощью овладеть заветной тайной, обладание которой даст ему независимость и покой!"Он был спокоен; сердце его билось ровно, как у человека, решившегося на что-нибудь опасное, но необходимое".

Рассматривая проблему прочтения Ф.М. Достоевским пушкинской "Пиковой дамы", следует, думается, учитывать два очень важных аспекта: что думал и писал Достоевский об этом произведении и, во-вторых, проследить, как мотивы пушкинской "пиковой дамы" нашли свое отражение в творчестве писателя, в частности в его романе "Преступление и наказание". Последнее представляется не менее важным, ибо, как минимум, две темы прочно связывают эти произведения: тема преступления и наполеоновская тема, то есть изображение сильной личности, которой "все дозволено". Такая параллель между произведениями достаточно традиционная, о ней писал, в частности, М. Бахтин.

Но прежде чем проводить параллель между этими произведениями, небезынтересно вначале соотнести "Пиковую даму" с произведениями так называемой "неистовой литературы", потому, что в тексте пушкинского произведения есть ряд ссылок на современную писателю литературную моду - сюжетно - тематический канон и героя "новейших" романов.

"Кто же у нас на Руси себя наполеоном теперь не считает?" - так говорил один из героев Достоевского. Но ведь "сильные личности" появились на страницах русских и европейских романов задолго до Родиона Раскольникова. Уже в начале XIX века "Бонапарт всем голову вскружил, все думают, как это он из поручиков попал в императоры" (Л. Толстой "Война и мир"). Увлечение наполеоном было модой, поветрием, и Пушкин впервые сформулировал суть мироощущения сильной личности:

Мы все глядим в Наполеоны.

Двуногих тварей миллионы

Для нас орудие одно

Нам чувство дико и смешно.

В этом безымянном "мы все" угадывается обобщенный тип, диагноз, поставленный целому поколению.

В "Пиковой даме" сквозь интригующий и даже мистический сюжет прослеживается равнодушие к Добру и Злу, неумение их различать, что было характерно для многих литературных героев 20-х - 30-х годов XIXвека.

Очевидна также тесная связь "Пиковой дамы" с некоторыми произведениями европейской литературы, в частности с "последним днем приговоренного к смерти" В. Гюго. Хотя на первый взгляд это не имеет отношение к заявленной теме, думается, нужно уделить этой связи некоторое внимание, чтобы увидеть, как проблемы, поднимаемые западноевропейской литературой, были переосмыслены Пушкиным и почему, по выражению Белинского, становились в России "те же, да не те".

Цели работы - проанализировать Пиковую даму в прочтении Достоевского.

Исходя из цели, выделим следующие задачи:

Показать влияние литературной традиции и стереотипов своего времени на сюжет и проблематику "Пиковой дамы"

Раскрыть историю создания повести "Пиковая Дама”

Проанализировать тему карт и карточной игры в "Пиковой даме"

Рассмотреть фантастическое начало в "Пиковой даме"

Выделить основные темы Пиковой дамы в прочтении Достоевского

Проанализировать мотивы и полемику с пушкинской "пиковой дамой" в произведениях Достоевского "Игрок" и "Преступление и наказание"