"Собор Парижской богоматери" В. Гюго как исторический роман

реферат

3. Важнейшие образы в романе

Воплощение созидательной мощи народа Гюго видит в грандиозных архитектурных ансамблях, являющихся бессмертным эпосом средневековья, эпосом, воплощенным в камне, мраморе и бронзе. Дифирамбы, посвященные искусству средневековой Франции, в конечном счете адресованы подлинному творцу этого искусства -- народу. Знаменитый собор Парижской богоматери для Гюго прежде всего -- чудесное произведение искусства, оскверненное преступлениями фанатиков и изуверов католической религии.

Мысль о народности великих памятников архитектуры последовательно проводится Гюго в его поразительно ярких описаниях произведений средневекового искусства.

В соответствии со своими взглядами на пути развития человеческого общества Гюго утверждал, что господствующие идеи каждого поколения находили воплощение в зодчество, а также в памятниках других искусств и литературы. Развивая эту мысль, он отмечает, что идея теократии находит наивысшее выражение в романском стиле, от которого веет властностью, деспотизмом; в романском искусстве, в его храмах и соборах «чувствуется влияние священника и ни в чем -- человека; влияние касты, но не народа».

На смену романскому зодчеству приходит готический стиль, связанный с жизнью города, воплощающий в себе ужо некоторые черты народного реалистического искусства. Этому переходному периоду развития архитектуры писатель дает глубокое истолкование.

По всему, строю мыслей и образов «Собор Парижской богоматери» глубоко враждебен католицизму. В фигуре архидьякона Клода Фролло, символизирующей католическое мракобесие средневековья, можно было различить черты, роднящие его с фанатиками католицизма -- современниками Гюго. Еще в 1825 году гроссмейстер Парижского университета епископ де Фрейсину предложил в палате пэров изуверский закон против «святотатства», каравший «виновных» отсечением руки и головы. Создавая образ архидьякона Клода Фролло, Гюго осуждал не только средневековых инквизиторов, осуществлявших свою власть при помощи пыток и костров, но также заклеймил современных ему теологов-схоластов, членов Конгрегации, пытавшихся утвердить во Франции непререкаемый авторитет римского папы, возродить порядки, господствовавшие в XV веке.

В период реставрации во Франции легально существовал орден иезуитов. Иезуиты руководили народным образованием, палатой депутатов и определяли курс государственной политики.

На страницах романа Гюго появляется целая галерея образов священнослужителей -- от кардинала Бурбонского до настоятеля самого маленького аббатства. Гюго срывает маску набожности с церковников и правдиво рисует их образы в самом неприглядном свете.

Человеческая мысль, освобождающаяся от губительного влияния феодализма и католических догматов, смогла распространиться благодаря книге и книгопечатанию. Книгопечатание Гюго рассматривает как важное явление XV века и отмечает его большие заслуги в деле сокрушения непререкаемого авторитета католической церкви. Устами человека XIX столетия Гюго читает отходную католицизму и создает поэтический гимн книге, верному спутнику человеческого прогресса.

В пятой книге романа раскрыт смысл слов, сказанных архидьяконом Фролло, «Книга убьет здание»:

«На наш взгляд, эта мысль была двойственной. Раньше всего, это была мысль священника. Это был страх духовного лица перед новой силой -- книгопечатанием; это был ужас и изумление служителя алтаря перед излучающим свет печальным станком Гутенберга. Церковная кафедра и манускрипт, изустное слово и слово рукописное били тревогу в смятении перед слоном печатным... То был вопль пророка, который уже слышит, как шумит и бурлит освобождающееся человечество, который уже провидит то время, когда разум пошатнет веру, свободная мысль свергнет с пьедестала религию, когда мир стряхнет с себя иго Рима» Гюго В. Собрание сочинений: В 15 т. М., 1953. Т. 2. С. 179..

Следует иметь в виду, что роман Гюго вышел в свет в тот момент, когда во Франции оживилось католическое движение, когда реакционные романтики пели гимны католицизму и искали в христианской религии источник для поэтического вдохновения. Появлению «Собора Парижской богоматери» предшествовали сборник стихов Ламартина «Религиозные гармонии», книга элегий Сент-Бёва «Утешения», в которой поэт выражал веру и загробную жизнь, продолжали переиздаваться книги Шатобриана, наполненные славословиями католической церкви. Роман Гюго, с его ярко выраженной антиклерикальной направленностью, прозвучал резким диссонансом в этом поэтическом хоре гимнов и молитв.

Многие образы и идеи романа Гюго перекликаются с антикатолическими памфлетами и романами Вольтера и других французских просветителей, традиции которых Гюго отчасти продолжает в своем творчестве. Антикатолические идеи Гюго нашли свое наиболее яркое выражение в трех главах «Собора Парижской богоматери», носящих названия: «Нелюбовь народа», «Аббат св. Мартина», «Вот это убьет то».

Показательным является тот факт, что под воздействием аббата Ламенне Гюго не включил эти главы в первое издание «Собора Парижской богоматери». Когда Ламенне узнал, что Гюго пишет роман, в котором доказывает, что католическая религия всегда была враждебна свободе человеческой личности, он направился к поэту и убедил его в том, что католицизм вполне примирим со свободой и даже с республикой. Гюго пошел навстречу настроениям Ламенне, и роман был сначала напечатан без этих глав. За эту уступку другой представитель партии католиков, Монталамбер, вознаградил Гюго двумя хвалебными статьями. Но примирение с католиками не было продолжительным, и уже во втором издании романа (1832) указанные три главы заняли в книге свое место.

В своем романе Гюго намеренно отодвинул на задний план видных исторических деятелей (Людовика XI, кардинала Бурбопского, Тристана Лермита), построив композицию романа таким образом, чтобы перед читателем наиболее рельефно предстали различные сословия Франции XV столетия. Для романиста было гораздо важнее показать социально-исторические конфликты, нежели столкновения и интриги исторических лиц.

Как и в других произведениях Гюго, персонажи резко делятся на два лагеря. Легкомысленный, фатоватый аристократ Феб де Шатопер и фанатик-изувер Клод Фролло, воплощающие в себе аморализм и жестокость господствующих классов, виновны в гибели положительных героев -- Эсмеральды и Квазимодо, людей из народа, представителей естественной человечности и бескорыстного великодушия.

Делись добром ;)