Литературный язык и язык художественной литературы. Основные функции. Речь автора и речь персонажа.

Язык художественной литературы - 1) язык, на к-ром создаются художественные произведения (его лексикон, грамматика, фонетика), иногда, в нек-рых обществах, совершенно отличный от повседневного, обиходного («практического») языка; в этом смысле Я. х. л.- предмет истории языка и истории литературного языка 2) Поэтический язык — система правил, лежащих в основе художественных текстов, как прозаических, так и стихотворных, их создания и прочтения (интерпретации); эти правила всегда отличны от соответствующих правил обиходного языка, даже когда, как, напр., в современном русском языке, лексикон, грамматика и фонетика обоих одни и те же; в этом смысле Я. х.л., выражая эстетическую функцию национального языка, является предметом поэтики, в частности исторической поэтики, а также семиотики (см.), именно - семиотики литературы.

Основные: коммуникативная- быть важнейшим средством общения людей, обеспечивать взаимопонимания; познавательная -(когнитивная) - быть непосредственным выражением деятельности сознания, формировать мысли, воплощать в речи образ реального и воображаемых миров; эмоционально-экспрессивная - быть одним из средств выражения чувств и эмоций; метаязыковая - быть средством исследования и описания языка в терминах, средствами самого языка; 2) производные: контактоустанавливающая (фатическая); конативная (усвоения); волюнтативная (воздействия); хранения и передачи культурных традиций, национального самосознания и т.п. и некоторые другие частные функции.

Речь автора и речь персонажей

Язык литературно-художественного произведения есть системное единство двух его ипостасей: авторской речи и речи персонажей. В эпосе они обыкновенно сочетаются в рамках одного произведения; в лирике, как правило, значимо отсутствует речь персонажей, в драме — речь автора.

Нарративная природа эпических произведений естественно выводит на передний план образ автора-повествователя, который может входить в число персонажей, занимать в художественном мире обособленное, экстерриториальное положение с большей или меньшей долей персонификации или пребывать над созидаемым им космосом в неявленном виде, как сам Господь Бог. В основе языка автора лежит, разумеется, речевой идиостиль писателя как биографической личности, который так или иначе модифицируется в зависимости от способа присутствия-отсутствия повествователя в описываемом им хронотопе, от социального статуса и индивидуальности каким-либо способом персонифицированного рассказчика, представляющего авторское сознание, от состава аудитории, которая вместе с читателем ему внимает, от жанровой, структурной и стилистической специфики произве­дения…

Каждый человек, а писатель в первую голову, имеет свой неповторимый речевой стиль, по которому можно идентифицировать личность с не меньшей точностью, чем по отпечаткам пальцев. Однако, вырабатывая стиль художественного повествования, писатель сообразуется с целым рядом экстралингвистических факторов: школой, которую он прошел на первых порах своего творческого пути, его дальнейшей эволюцией, симпатиями и антипатиями в современном ему литературном процессе, участием-неучастием в литературной борьбе, его представлениями о традициях и новаторстве, влиянием на него со стороны зарубежных и отечественных авторитетов… Иными словами, полного, безусловного тождества между индивидуально-речевым ^стилем писателя и собственно стилем его художественного повествования ожидать не приходится. В справедливости этого легко убедиться, стоит только сопоставить стилистику частных писем, скажем, Пушкина и Гоголя с их повествовательной манерой.

И все же сравнительно с языком действующих лиц в языке автора-повествователя безусловно доминирует индивидуально-личностное, стилеобразующее начало.

Язык действующих лиц, напротив, выступает как эффективное средство типизации и индивидуализации того или иного характера, с креном в ту или иную сторону в зависимости от концептуальных установок автора.

21. Синонимы, антонимы, омонимы, их роль в литературном произведении.

22. Варваризмы, вульгаризмы, макароническая речь в лит. произведении.

23. Диалектизмы, жаргонизмы, профессионализмы в лит. произведении.

24. Архаизмы, историзмы, неологизмы, их роль в лит. произведении.

Варвари́зм — иностранное слово или выражение, не полностью освоенное языком и воспринимаемое как чужеродное, как нарушение общепринятой языковой нормы. С течением времени это слово может выйти из обращения и забыться (например, «комильфо́») либо получить хождение в ограниченных сферах (профессионализмы, сленг) — как нынешние «пейджер» или «хакер», либо стать широко употребимым — как, например, «зонтик», «специальный» или «информация».

При использовании варваризмов в письменной речи возможно сохранение графической формы, взятой из родного языка или графическое оформление по правилам нового языка (в последнем случае длительное время могут сосуществовать равноправные варианты написания, как, например, «риэлтор» и «риелтер»).

Макарони́зм (итал. macaronismo, от блюда макароны, воспринимавшегося как грубая крестьянская пища, ср. названия вроде «кухонная латынь») — смешение слов и словосочетаний различных языков в тексте. К «внутренним» макаронизмам относятся также сложные слова-гибриды, образованные из корней разных языков (например, автомобиль из греч. αὐτο- и лат. mobilis).

Первоначально — слово или выражение из живого народного языка (французского, итальянского), проникавшее в литературную латинскую речь в средневековой западно-европейской литературе.

Психологически юмористическое действие макаронизма объясняется тем же явлением неожиданного контраста, которым обусловлены и иные виды художественного комизма. Вполне естественные в разных международных жаргонах, макаронизмы, придуманные издавна, имели значение художественного приёма.

Ещё в поздней античности появляется макароническая поэзия — род шуточных стихов, где эффект комизма достигается смешением слов и форм из различных языков. Французско-латинский стих «Qui nescit motos, forgere debet eos» («кто не знает слов, должен их создавать»; слова mot и forger — французские) дает одновременно пример и правило составления макаронизмов. Греко-латинские макаронизмы встречаются еще у Авзония (IV в. н. э.), но поэтическое значение они получают в произведениях итальянца Тифи дельи Одази, «Carmen macaronicum» (1490), француза Антуана Арена де ла Сабль, «Poëma macaronicum de bello hugonotico», и особенно у Теофила Фоленго, прозв. Merlino Cocaio, образованного бенедиктинца, автора остроумной «Maccaronea» (1484—1544). Образцы макаронической поэзии имеются также у Рабле («Гаргантюа и Пантагрюэль», кн. I, речь о возврате колоколов) и у Мольера («Malade imaginaire», «Troisième Intermède»), в украинской литературе — в «Энеиде» Котляревского, в русской — в «Сенсациях г-жи Курдюковой» Мятлева.

Жаргонизм — слово или выражение из жаргона, употребленное в литературном языке.

Неологизм (др.-греч. νέος — новый, λόγος — речь, слово) — слово, значение слова или словосочетание, недавно появившееся в языке (новообразованное, отсутствовавшее ранее). Свежесть и необычность такого слова или словосочетания ясно ощущается носителями данного языка.

Этот термин применяется в истории языка, чтобы охарактеризовать обогащение словарного состава в отдельные исторические периоды — так, можно говорить о неологизмах петровского времени, неологизмах отдельных деятелей культуры (М. В. Ломоносова, Н. М. Карамзина и его школы), неологизмах периода Отечественной войны и т. д.

В развитых языках каждый год появляются десятки тысяч неологизмов. Большинство из них имеют недолгую жизнь, но некоторые закрепляются в языке надолго, входят не только в живую обиходную его ткань, но и становятся неотъемлемой частью словесности.

Профессионализмы - слова или выражения, свойственные речи той или иной профессиональной группы. П. выступают обычно как просторечные эквиваленты соответствующих по значению терминов (см.): опечатка в речи газетчиков -ляп; руль в речи шофёров - баранка; синхрофазотрон в речи физиков - кастрюля и т. п. Термины являются узаконенными названиями к.-л. специальных понятий, П. употребляются как их неофициальные заменители лишь в ограниченной специальной тематикой речи лиц, связанных по профессии. Часто П. имеют локальный, местный характер. Существует, однако, и точка зрения, согласно к-рой П. есть синоним понятия «термин». По мнению нек-рых исследователей, П.- «полуофициальное» название ограниченного в употреблении понятия - лексика охотников, рыболовов и др.

По происхождению П., как правило, результат метафорического переноса значений слов бытовой лексики на терминологические понятия: по сходству, напр., формы детали и бытовой реалии, характера производственного процесса и общеизвестного действия или, наконец, по эмоциональной ассоциации.

П. всегда экспрессивны и противопоставляются точности и стилистической нейтральности терминов. Не следует, однако, смешивать их с терминами по происхождению экспрессивными, напр.: грязный котёл - в производстве сахара (пищевая промышленность); подобный термин является единственным вариантом для определения понятия, а П. всегда синоним, заменитель основного обозначения.

П. сходны с жаргонизмами (см. Жаргон) и словами просторечной лексики (см.) по сниженной, грубой экспрессии, а также тем, что они, как и жаргоны и просторечие,- не самостоятельная языковая подсистема со своими грамматическими особенностями, а некий лексический комплекс, сравнительно ограниченный в количественном отношении.

Вследствие свойственной П. экспрессивности они относительно легко переходят в просторечие, а также в разг. речь лит. языка, напр.: накладка -'ошибка' (из актёрской речи), дворник - 'стеклоочиститель автомашины' (из речи автомобилистов).

Как и термины, П. используются в языке художественной лит-ры в качестве изобразительного средства.

См. распечатку «Язык худ. пр.»