Проблематика, герои, жанрово-стилевое своеобразие первых послеоктябрьских романов (Два мира, Голый год).

В литературном про­цессе подобных периодов на первый план, как правило, выходили публицистические и беллетристические жанры небольшого объе­ма. 1917—1921 годы не составляют исключения. Первые романы появились только в 1921 г. — «Два мира» В.Зазубрина и «Голый год» Б.Пильняка. Роман-хроника "Два мира" известного сибирского писателя В. Я. Зазубрина (1895--1938) посвящен событиям гражданской войны в Сибири, когда Красная Армия и партизаны Тасеевской республики, отстаивая завоевания революции, громили колчаковские банды и утверждали Советскую власть. В романе ярко, достоверно и самобытно показаны картины освобождения Сибири от белогвардейщины; столкновение "двух миров" -- старого и нового; романтический пафос революционной борьбы; организаторская и руководящая роль партии. Роман впервые был опубликован в 1921 году и является первым большим произведением советской литературы, получившим высокую оценку В. И. Ленина и М. Горького. Характерные стилевые приемы прозы 1920-х годов — рубленая проза, сказ, «поток сознания». Повесть Л. Сейфуллиной «Четыре главы» — яркий образец руб­леной прозы — открывалась программным заявлением: «Жизнь большая. Надо томы писать о ней. А кругом бурлит. Некогда долго читать и рассказывать. Лучше отрывки». Текст «Четырех глав» можно сравнить с мелкой мозаикой. Небольшие разрозненные куски фраз, по мысли писательницы, должны были силой воображения чи­тателя сливаться в цельную картину. Стремление к краткости ре- ализовывалось не только за счет фрагментарной композиции. Видоизменялась конструкция предложения. Из него выбрасыва­лись, иногда вопреки логике и грамматике, различные члены, даже подлежащее. Нарушался естественный порядок слов. В нача­ле 1920-х годов рубленая проза была весьма распространена. На­пример, роман «Голый год» Б.Пильняк завершил следующим образом: «Глава VII (последняя, без названия): "Россия. Револю­ция. Метель"». Широко использовался сказ, что мотивировалось необходи­мостью усилить достоверность описываемых событий и лиц. Для этой цели устранялась фигура повествователя — «посредника» между персонажем и читателем, и слово предоставлялось непо­средственно самому герою. Большим мастером сказа был М.Зо­щенко. Элементы «потока сознания» присутствуют, в частности, в про­изведениях А.Веселого («Россия, кровью умытая»). В 1930-е экспе­рименты в этой области будут вестись обэриутами. 1920-е годы характеризуются настойчивыми поисками новых форм. Но призывы к новаторству во чтобы то ни стало не учитыва­ли индивидуальных особенностей таланта художника. Показателен эпизод из творческой биографии Ф. Гладкова. В 1921 г. он приехал в Москву с новым рассказом о гражданской войне, написанным в обычной для него, начавшего свой творческий путь еще до рево­люции, манере. «И вот, — вспоминал Гладков, — тогдашние де­ятели союза писателей накинулись на него и разнесли рассказ в пух и прах. Это старомодно. Вы пишете по старозаветным реалис­тическим канонам. Разве можно это делать, когда у нас есть такие мастера, как Ремизов, Андрей Белый, Пильняк? Поучитесь у них». Интересно свидетельство А. Фадеева: «В литературе имело мес­то тогда сильное влияние школы имажинистов. Важнейшей зада­чей художественного творчества имажинисты считали изобрете­ние необычайных сравнений, употребление необыкновенных эпи­тетов, метафор. Под их влиянием и я старался выдумать что-нибудь такое "сверхъестественное". В первой повести и получилось много ложных образов, фальшивых, таких, о каких мне стыдно сейчас вспоминать... » В целом развитие прозы в первое послереволюционное и после­военное десятилетие можно охарактеризовать как движение от малых жанров рассказа и очерка к жанрам крупным — роману и эпопее, от зарисовки, документально-точной картины к развер­нутым проблемным художественным исследованиям. Очень видно, что он учится писать романы. 1. «Триптих последний» (материал в сущности) - последняя глава. В нем бьется дыхание эпохи. Распадается сюжет, мир не собран воедино. Это как слепок времени. 2. Сугубая традиционность – цитаты из всех современников, серебряного века. 3. Царство насилия и крови. Только жертва и палач – вот и все отношения. И для повествователя это нормально. Пильняк. Своих идей практически нет, в основном все перетянул. Сочиняет свое, например про Зилотова – бывший сапожник, который теперь медиум: все поклонились Москве. Автор хочет спасти Россию. Мессия должен родиться от иностранца и русской девственницы. Оба из ЦК. «В России сейчас сказка» - это в положительном смысле. «Народ без истории» - тоже положительно. Люди любили, что нет традиций, что все можно, ибо на пустом месте можно построить что угодно – это сказка. Персонажи характерны для литературы. Они распределены по классам: купцы, аристократы и большевики (в кожанках). Все, кроме последних, ужасны, гнилы. Все должны вымереть. Архип Архипов. У его папы рак. Он железный человек. Как и сынок. Это образец поведения. Огонек Классик – спился, тоже себя убил. «Умираю потому, что без водки жить не могу». Эта идеология пришла во многом из Ницше. Если класс изжил себя, то он должен сам уйти из жизни. Чтобы товарищи не тратили патроны. Люди новые начнут потом новую жизнь. Архипов и Наталья Ордынина заводят семью. Но они друг друга не любят. Но человека можно полюбить по идейным соображениям. Дело скорее всего в том, что идеология Маркса не воспринимает в серьез психологию, а только экономику.