«Руслан и Людмила».

Пушкина уже давно влекло к крупному лироэпическому полотну. Он принимался за поэмы в 1813 ( «Монах») и 1814 ( «Бова») годах. Но эти попытки оказывались слабыми, подражательными, ученическими. Ему удалось осуществить свои далеко шедшие творческие замыслы лишь в сказочно-волшебной поэме «Руслан и Людмила». Начатая в январе 1817 года в лицее, поэма была завершена 26 марта 1820 года в Петербурге. В конце 1824—1825 годов был написан ее пролог: «У лукоморья дуб зеленый». Эта поэма, смело разрушавшая классицистский принцип строгой жанрово-видовой иерархии — искрометно-веселая, шутливо-эротическая и одновременно проникнутая духом высокой гражданственности, более решительно, нежели другие произведения, обозначила вступление Пушкина на путь гражданско-героического романтизма.

Сюжет поэмы, ядро которого составляет похищение невесты и поиски ее героем, соткан из традиционных ситуаций сказочных и волшебно-рыцарских произведений, частью переиначенных и пародированных. Первые поэт с детских лет слушал из уст няньки Арины Родионовны и дядьки Никиты Тимофеевича Козлова, а вторые входили в круг его многостороннего чтения.

Создавая поэму «Руслан и Людмила», поэт опирался, кроме русской, на богатейшие традиции западноевропейской волшебно-рыцарской литературы, используя и такие произведения, как «Орлеанская девственница» Вольтера и «Неистовый Роланд» Ариосто. Но при этом он не впадал в подражательность, оставался оригинальным, вступал на путь смелого новаторства.

Поэма связана сюжетно с временем Владимира Красное солнышко. В описании свадебного пира и боя с печенегами Пушкину удалось передать колорит давно прошедшего, но меньше всего эта поэма историческая. Ее образы весьма далеки от исторической конкретности. В критике уже указывалось на их модернизацию: на излишнюю пылкость ( «И щипля ус от нетерепенья»), психологическую утонченность ( «болен я душою»), меланхолическую элегичность раздумий ( «Трава забвенья», «вечная темнота» времени) Руслана, на «опрощение» князя Ратмира, увлекшегося простой пастушкой и избравшего себе удел мирного и безвестного рыбака.

Поэма «Руслан и Людмила» не столько о прошлом, сколько о современности и о будущем. Проникнутая радостным ощущением возможностей земного счастья, охваченная неудержимым стремлением к свободе, она обличает коварство и зло во имя гуманности. Ее главенствующая мысль громко звучит в напутственных словах добролюбивого Финна Руслану: «Но зла промчится быстрый миг… С надеждой, верою веселой Иди на все, не унывай…».

Отдавая дань шутливо-эротическим мотивам, Пушкин утверждает в поэме чистоту, глубину любви и противопоставляет преходящим чувственным наслаждениям цельность постоянного, одухотворенного взаимного чувства. Здесь добродетельный Финн учит: «Любви и чести верен будь».

Осложняя сюжет историческим преданием о князе Владимире, славя непреоборимую силу своего народа, отражая дух его устной поэзии, поэт приобрел неоспоримое право сказать, что его поэма «Русью пахнет». Именно в ней Руслан, олицетворяющий богатырскую силу национально-русского характера, грозит Черномору: «Смирись, покорствуй русской силе!»

Действующие лица поэмы не являются абстрактными, голыми схемами. В то же время это еще и не развернутые характеры, сопоставимые с персонажами позднейших произведений поэта. Каждый из героев поэмы обладает земными свойствами и видимыми приметами характерной личности, хотя и пунктирно намеченной. Обрисованные широкими мазками, они олицетворяют мужественность, честность, прямодушие, верность в любви и слове — Руслан; мудрость и добро — Финн; трусость, спесивое хвастовство, бражничество, обжорство и коварство — Фарлаф; чувственную страсть, томную и ленивую негу — Ратмир; слепую, свирепую, неукротимо-безрассудную воинственность — Рогдай; мрачное злодейство — Черномор и Наина.

Пушкин, смело сбрасывая мистические покровы с элегического романтизма Жуковского, противопоставляет его бесплотной Людмиле ( «Людмила») земную, жизнерадостную, чувствительную, «немножко ветреную», шаловливую Людмилу.

В поэме «Руслан и Людмила» много славянизмов. Разумеется, из них необходимо вычленить слова, окончательно обрусевшие ( «во мраке», «храбрый», «пленяет»), сознательно введенные для воссоздания колорита времени ( «в гриднице», «чашники», «брашна») или придания «высокости» ( «златая цепь», «тень объемлет всю природу»). А поэтому к остаткам классицистского влияния относятся лишь такие слова, которые могли бы быть успешно заменены русскими, вроде «десница», «зерцалам», «ланиты», «в пажитях», «перси», «стогны», «подъемлет». Сюда же относятся усеченные прилагательные ( «усталы члены», «веселы игры», «на смертну сечу») и обильные мифологизмы ( «Армида», «Феб», «Паллада», «Климена», «Гимен»).

Преодолевая власть церковнославянизмов, Пушкин обратился к разговорной речи современного ему образованного круга, смело сплавляя во фразе «высокие» и «низкие» слова ( «Щекотит ноздри копием»), открывая широкую дорогу просторечию: «завизжала», «в охапку», «далече», «растянулся», «смекая». Это противоречило правилам не только классицизма, но и сентиментализма.

Стремление к естественности сказалось и в изобразительных средствах поэмы. Ее сравнения не только необычайно просты, но в своей прозаичности, обыденности и фривольности смелы до дерзости. Шутливо-иронический замысел поэмы «Руслан и Людмила» с еще большей силой обнаруживается в ее композиции. Строя поэму, Пушкин впервые в истории отечественной поэмы ввел в нее автора-повествователя. Своей жизнерадостностью, кипучестью чувств, широким кругозором, незаурядной культурой, ироническим складом ума, живейшим откликом на текущие события повествователь, несомненно, усиливал современность поэмы. Прямое вмешательство Пушкина в ход событий, его постоянное общение с героями и читателями, вносящее в повествование непосредственность, интимность, тонкую иронию, светлый, жизнерадостный юмор, было совершенно новым в структуре русских поэм.

Вот безутешной Людмилой, бродящей по чудесному саду Черномора, овладевает «умысел ужасный». Оказавшись перед потоком, она «На воды шумные взглянула, Ударила, рыдая в грудь, В волнах решилась утонуть». Именно так изображались героини в классицистских поэмах и трагедиях. Но этот штамп Пушкин взрывает неожиданной концовкой: «Однако в воды не прыгнула И дале продолжала путь». Людмила почувствовала голод, и перед ней, по мановению волшебства, явился «обед роскошный». Дивясь этому, она втайне думает: «Вдали от милого, в неволе, Зачем мне жить на свете боле?» И вслед за этим произносит громозвучную тираду, заканчивающуюся словами: «Умру среди твоих садов!» Так было в классицистских трагедиях, а Людмила «подумала и стала кушать». Пушкин пародирует в этой поэме и «унылый романтизм». Противопоставляя «таинственным видениям» земную реальность, Пушкин переиначивает «монастырь уединенный» из повести «Двенадцать спящих дев» Жуковского в… веселый дом с жрицами любви, в приют чувственных наслаждений.

Усугубляя таинственность поэмы, поэт прерывает развитие ее действия на самых увлекательных эпизодах, например, на начавшемся поединке Руслана и Рогдая, во время пленения Черномором Людмилы. Загадочность совершающихся событий подчеркивается также часто приемом «вдруг»: «И вдруг, поворотив коня»; «Вдруг слышит» и т.д. Но, перебивая течение событий поэмы лирическими отступлениями, всегда непринужденными, остроумными, являющимися исповедью собственной жизни, поэт настойчиво напоминает, что все это чудесное и загадочное — «сказка“, вымысел», «времен минувших небылицы».

Живости поэмы много способствует разговорный четырехстопный ямб, не стесненный ни правильным чередованием рифм, ни упорядоченной строфикой. Этот стих краткий, энергичный, сообразный жизнерадостной патетике поэмы, гибко отражающей всю многоцветность ее чувств и мыслей, воспринимался современниками как освобождение от длинного, тягучего, замедленно-торжественного шестистопного ямба, так привычного для тогдашних поэм.

Дерзкое новаторство «Руслана и Людмилы» перевернуло все привычные понятия о поэме. Опубликованная в отрывках в журналах, а потом вышедшая в начале августа 1820 года отдельной книжкой, она стала этапным произведением и в творческом пути Пушкина, и в развитии отечественной литературы. Она вызвала ожесточенную полемику, небывалый гул осуждения и одобрения. Литературные староверы, негодуя, упрекали поэта в безнравственности, что являлось замаскированным обвинением в политическом вольнодумстве. Его обвиняли также в «площадности» языка, в заимствовании простонародно-сказочных, устно-поэтических мотивов, в грубом нарушении всех правил пиитики и здравого эстетического вкуса, приведшем к жанрово-видовой неопределенности поэмы. А. Г. Глаголев, критик журнала «Вестник Европы», подписавшийся псевдонимом «Житель Бутырской слободы», приведя слова «удавлю вас бородою», «щекотит ноздри», «рукавицей», спрашивал: «Если бы в Московское благородное собрание как-нибудь втерся (предполагаю невозможное возможным) гость с бородою, в армяке, в лаптях и закричал бы зычным голосом: „Здорово, ребята!“ Неужели бы стали таким проказником любоваться!»

Но сторонники нового восторженно приветствовали поэму. Они видели в этом произведении свое знамя и зарю литературного будущего. Величайшую объективность в восприятии поэмы проявил Жуковский. Прослушав ее в чтении самого автора, он подарил ему свой портрет с надписью: «Победителю-ученику от побежденного учителя… 1820 марта 26».

Поэмой «Руслан и Людмила» завершается первый этап творчества Пушкина, во многом ученический. Своею ярко выраженной самобытностью, оригинальностью и новизной она окончательно закрепила славу Пушкина как первостепенного русского поэта, породив многочисленные подражания: «Восточная лютня» А.А. Шишкова (1824), «Илья Муромец» М. П. Загорского (1825) и т. д. Об историко-литературном значении поэмы великолепно сказал Белинский: «Выход в свет „Руслана и Людмилы“ и возбужденные этою поэмою толки и споры о классицизме и романтизме были эпохою обновления русской литературы».

14. Романтические поэмы А.С. Пушкина. 

Литературное наследие Пушкина действительно очень велико. Написав за короткий период (1799 – 1837 гг. = 38 лет) множество литературных произведений, среди которых стихи, поэмы, повести и другие работы, Александр Сергеевич еще при жизни вошел в число ярчайших писателей России и мира. «С 1820 г. Пушкин включается в этот ряд [с литературой Запада], создавая одну за другой свои романтические поэмы, серьезные и глубокие по содержанию, современные по проблематике и высокопоэтические по форме. С этими поэмами («Кавказский пленник», «Братья-разбойники», «Бахчисарайский фонтан») в русскую литературу входит новое направление: передовой, революционный романтизм — поэтическое выражение чувств и взглядов самого передового общественного слоя, революционно-настроенной дворянской молодежи, наиболее активной частью которой были декабристы. Резкое недовольство всем окружающим, всем общественным укладом, при котором жизнь представляется тюрьмой, а человек - узником; пламенное стремление к свободе; свобода как предмет почти религиозного культа — это одна сторона мироощущения революционных романтиков 20-х гг. В то же время их социальное одиночество, отсутствие живой связи с народом, страданиям которого они глубоко сочувствовали, но чью жизнь плохо знали и мало понимали, — все это придавало трагический и крайне субъективный, индивидуалистический характер их мировоззрению. Чувства и трагические переживания одинокой, гордой, высоко над толпой стоящей личности стали основным содержанием романтического творчества Пушкина. Протест против всякого гнета, тяготеющего над человеком в «цивилизованном» обществе, — гнета политического, социального, морального, религиозного, — заставлял его, как и всех революционных романтиков того времени, сочувственно изображать своего героя преступником, нарушителем всех принятых в обществе норм — религиозных, юридических, моральных. Излюбленный романтиками образ — «преступник и герой», который «и ужаса людей и славы был достоин». Наконец, характерным для романтиков было стремление увести поэзию от воспроизведения ненавистной им обыденной действительности в мир необычного, экзотики, географической или исторической. Там они находили нужный им образы природы — могучей и мятежной («пустыни, волн края жемчужны, и моря шум, и груды скал»), и образы людей, гордых, смелых, свободных, не затронутых еще европейской цивилизацией. Большую роль в поэтическом воплощении этих чувств и переживаний сыграло творчество Байрона, во многом близкое мироощущению русских передовых романтиков. Пушкин, а за ним и другие поэты использовали, прежде всего, удачно найденную английским поэтом форму «байронической поэмы», в которой чисто лирические переживания поэта облечены, в повествовательную форму с вымышленным героем и событиями, далекими от реальных событий жизни поэта, но прекрасно выражающими его внутреннюю жизнь, его душу. «...Он постиг, создал и описал единый характер (именно свой), — писал Пушкин в заметке о драмах Байрона. — Он создал себя вторично, то под чалмою ренегата, то в плаще корсара, то гяуром, издыхающим под схимиею...». Так и Пушкин в своих романтических поэмах пытался «создавать себя вторично», то пленником на Кавказе, то бежавшим «неволи душных городов» Алеко. Пушкин сам не раз указывал на лирический, почти автобиографический характер своих романтических героев. Внешние особенности южных поэм Пушкина также связаны с байроновской традицией: простой, неразвитый сюжет, малое количество действующих лиц (двое, трое), отрывочность и иногда нарочитая неясность изложения. Всегдашнее свойство пушкинского поэтического таланта - умение зорко наблюдать действительность и стремление точными словами говорить о ней. В поэмах это сказалось в том, что, создавая романтические образы природы и людей, Пушкин не выдумывал их, не писал (как, например, Байрон о России или, позже, Рылеев о Сибири) о том, чего сам не видел, а всегда основывался на живых личных впечатлениях — Кавказа, Крыма, бессарабских степей». [V] Исследованием творческого наследия поэта занимались многие ученые (С. Бонди, Ю. М. Лотман, А. С. Немзер, М. А. Цявловский, Б. Томашевский, П. В. Анненков и др.). Цель моей работы – исследование романтических «южных» поэм Пушкина. Созданные в сравнительно небольшой временной промежуток («Кавказский пленник», 1820; «Братья разбойники», 1822-23; «Бахчисарайский фонтан», 1821-23; «Цыганы» 1824), произведения принесли изрядную долю славы автору и открыли новый мир для писателей того времени. В работе проанализированы поэмы «южного» периода в хронологическом порядке их возникновения. Тема романтизма в творчестве поэта выбрана мной по причине малого внимания к этому периоду среднестатистического читателя. Пушкин ассоциируется в массах со стихотворениями на любовную тему, сказками и поздними произведениями. Как пишет С. Бонди [V] «в пушкинском творчестве поэмы занимают самое большое место наряду с лирикой. Пушкиным написано двенадцать поэм (одна из них — «Тазит» — осталась неоконченной), и еще более двенадцати сохранилось в набросках, планах, начальных строках». Для того, чтобы начать разбор поэм, необходимо уточнить сам термин «романтизм», что с ним связано у Пушкина. Что такое романтизм? РОМАНТИЗМ, а, мн. нет, м. [фр. romantisme < фр. roman < лат. Rфmвnus римский < Rфma Рим]. 1. Направление в литературе и искусстве первой четверти 19 в. , выступавшее против канонов классицизма и характеризовавшееся стремлением к национальному и индивидуальному своеобразию, к изображению идеальных героев и чувств. 2. Метод воспроизведения действительности в ее идеализированном виде.  3. Умонастроение, проникнутое идеализацией действительности, мечтательной созерцательностью.  «Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия 2004» «Лишь с молодостью смог Пушкин выйти к романтизму. Романтизм Пушкина не был только литературным явлением. Романтизм здесь оказался стадией и сферой становления человека, формирования личности. Но становление такой личности, как личность Пушкина, поставило ее перед лицом всего русского и во многом мирового романтизма. Поскольку романтизм соответствовал естественной романтической поре становления молодого человека — Пушкина, постольку он оказался только этапом и в самом его литературном развитии, сопроводил его молодость и ушел вместе с нею: романтизм молодого Пушкина — не романтизм молодого Шиллера, не романтизм зрелого Байрона, не романтизм старого Гюго. Он никогда не составлял его сути. Недаром позднее Пушкин скажет о Байроне: «Он весь создан был навыворот; постепенности в нем не было». Становление самого Пушкина — это нормальность и постепенность». [I, c. 157] «Всякий по-своему его определяет и видит!» - писал о романтизме в 1826 г. поэт Н.М. Языков [1]. А в 1958 году, через 132 года, современный исследователь П. С. Мейлах отметил то же самое: «...Ни в одной области литературоведения нет стольких противоречий, такой разногласицы, как в области понимания романтизма» [2]. Что такое романтизм, каждый определяет по-своему. В своем учебнике для вузов А.Н. Соколов делает акцент на социально-исторической характеристике романтизма: «Русский романтизм, порожденный надвигающимся переломом в развитии России, стал в основном выражением новых антифеодальных освободительных тенденций в общественной жизни и мировоззрения» [3]. Романтики описывают не только эпоху, но и самого человека. Положительный герой романтической литературы - это «человек неистовых страстей, интеллектуально-психологически возвышающийся над толпой, мечтательно устремленный в будущее» [4].  «Главная идея романтизма при всех условиях, во всех его видах, на всех этапах развития романтизма — немецкого и французского, русского и английского, реакционного и революционного, раннего и позднего — идея самодовлеющей личности, впервые по-настоящему ощутившей себя в своей самостоятельности и самоценности, бездонности и бесконечности. Литературно для такой личности открывались новые возможности: психологического самопознания и определенности в рамках одного характера, способности почувствовать себя центром мира, а значит, объять целый мир и поглотить (пусть в сознании) его, несчастья быть разочарованным в мире, гонимым целым миром, или даже им уничтоженным, но все-таки счастья быть ему, этому миру, равновеликим. К тому времени все европейские искания подобного мироощущения и «образа» уже воплотились с громадной силой в английской литературе». [I, c. 159] Что же такое романтизм для вас? Какой бы ни был ответ, я думаю, каждый при упоминании слова «романтика» вспомнит незабвенные строки из стихотворения Пушкина: «Я помню чудное мгновенье». Что и не удивительно, ведь поэзия Пушкина - высшее выражение ценностей общечеловеческих: любви; дружбы; чести; совести; справедливости; милосердия; неприятия всяческого произвола, унижения личности. Вся поэзия Пушкина - это его лирический дневник. Поэзия не только его «памятник», но и его «душа в заветном мире». Пушкинская муза - муза возвышенная. Кто до него мог так возвышенно воспеть все тончайшие оттенки любовного чувства? Тут все - и легкая уверенность, и глубокая страсть, и ревность, и ожидание новой, и добродушная насмешка над девичьим кокетством. Проходит мимо девушка, и рождаются такие замечательные стихи: Когда нечаянно пройдет передо мной Младое, чистое, небесное созданье, Пройдет и скроется?.. Ужель не можно мне, Любуясь девою в печальном сладострастье, Глазами следовать за ней и в тишине Благословлять ее на радость и на счастье, И сердцем ей желать все блага жизни сей, Веселый мир души, беспечные досуги, Все - даже счастие того, кто избран ей, Кто милой деве даст название супруги.  Маяковский восхищался одним пушкинским стихом как высшим проявлением любовного чувства. Он предельно лаконичен: Я знаю, путь уж мой измерен, Но, чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я. Может быть, только Пушкин и научил нас понимать, что такое Любовь? Возвышение - это мечта об идеале женщины - «чистейшей прелести чистейший образец», «гений чистой красоты», которую заронил Пушкин в сердце русского человека, и которой тот с тех пор безнадежно болен. Безусловно, Александр Сергеевич является самым блестящим примером писателя-романтика. Многие люди пытались проанализировать его романтизм. Но как же все-таки понимает романтизм сам Пушкин? Взгляды Пушкина на романтизм У Пушкина взгляды на романтизм вполне соответствовали духу его романтического творчества. Большинство замечаний и высказываний поэта о романтизме относится к 1824-1825 годам, когда были завершены или завершались «южные» поэмы.  «Романтизм Пушкина вырастал из жизни: романтика молодости как нормального этапа в жизни человека была у Пушкина многосторонне поддержана внешними обстоятельствами. Это и судьба политического ссыльного, скитальца, так естественно взывавшая к поискам романтических соответствий, это и романтика самой южной, «удовлетворяющей воображение», как сказал тогда же сам поэт, природы (море, степи, горы), это и романтика экзотических характеров и целых национальностей (Молдавия с ее цыганами, Кавказ с его борющимися за свободу горцами, татарский Крым), наконец, романтика социально-политического дви-жения декабристов, особенно декабристов-южан.» [I, с. 157] Пушкин часто подчеркивал свое несогласие с наиболее распространенными определениями романтизма. Он писал друзьям: «Сколько я ни читал о романтизме, все не то». [5] В шестой главе «Евгения Онегина», Пушкин, цитируя предсмертные стихи Ленского, замечал: Так он писал темно и вяло (Что романтизмом мы зовем, Хоть романтизма тут нимало Не вижу я; да что нам в том? ) Это ироническое замечание по поводу стихов было похоже на сделанное Пушкиным позднее, в 30-е годы, категорическое заявление: нельзя относить к романтической литературе «все произведения, носящие на себе печать уныния или мечтательности» [6] . Взгляды Пушкина на романтизм были, прежде всего, антиклассическими. Пушкин высмеивал и осуждал тех, кто пишет «по всем правилам парнасского православия» [7]. Он утверждал, что романтическая школа «есть отсутствие всяких правил, но не всякого искусства» [8]. Пушкин рассматривал романтизм как подлинную революцию в области формы. В одном из писем к П. А. Катенину он говорил о «перевороте» в словесности, который должны произвести романтики [9]. Теоретические позиции Пушкина определяли и его взгляды на конкретную историю романтизма. Пушкин относил к романтической литературе произведения Данте, Шекспира, Сервантеса, Лопе де Вега и многих других писателей. Это довольно неожиданно, но с точки зрения теорий Пушкина, который считал самой привлекательной чертой поэта-романтика художественную смелость разрыва с общепринятыми нормами, было вполне логичным.  Таким образом, Пушкин теоретически определял романтизм как отказ от старых классических литературных форм. В своей переписке Пушкин дал ряд высказываний о романтических героях в жизни. Эти высказывания проливают яркий свет на то, в чём он видел содержание романтизма. Пушкин не считал, что романтических героев в современной ему русской жизни можно найти только среди разочарованных молодых людей, читающих Байрона. Он связывал с понятием романтизма людей, совершенно чуждых чувствам уныния и разочарованности. Это люди, отличающиеся бурными страстями, которые являются героями самых необыкновенных приключений, поднимающих человека над обыденностью. Таким образом, Пушкин включал в интеллектуально-психо-логическую сферу романтизма необыкновенное, поднимающее человека над повседневностью. Как художник он воплотил это в своих произведениях. Пушкин хотел нарисовать в своих романтических произведениях именно современного героя. В «равнодушии к жизни, к её наслаждениям», в «преждевременной старости души», т. е. в душевной охладелости романтического героя, он видел «отличительные черты молодёжи 19-го века» [10]. Впервые в русской романтической литературе Пушкин создаёт образ современного героя, живущего интересами и волнениями своего века. Этим объясняется успех пушкинских «южных поэм». В противоречивом внутреннем мире их главных героев и в их необычайной судьбе современники узнавали самих себя.  Пушкин-романтик изображает исключительные, чаще всего контрастные психологические состояния, непохожие на пошлую уравновешенность среднего человека. В романтической лирике Пушкина нарисованы или «могучая страсть», подчиняющая все переживания и поступки человека, или душевная охладелость. То же мы находим в южных поэмах Пушкина. В «Кавказском пленнике» Черкешенка - «страстная дева», полная «восторгов сердца». Ей противопоставлен Пленник, который погубил «страстями сердце», стал «жертвою страстей». Он почти совершенно охладел душой. В «Бахчисарайском фонтане» Заремой владеют «порывы пламенных желаний», она «для страсти рождена» и говорит «языком мучительных страстей». Но тут же нарисован образ разочарованного героя - татарского хана Гирея. Он ещё в начале поэмы «скучает бранной славой», а после смерти Марии приходит к полному унынию. В «Цыганах», вершине романтизма Пушкина, «всюду страсти роковые». Поэт подчёркивает, что «послушной душой» Алеко «играли страсти». Играют они и Земфирой, и её любовником – молодым цыганом, и её матерью Мариулой. Но в поэме действует также охладевший герой – старый цыган, которому после любовной катастрофы «постыли ... все девы мира». Постараемся же теперь разобраться в этом лучше, на конкретном художественном материале романтических произведений Пушкина.  «Кавказский пленник» Первая романтическая поэма Пушкина«Кавказский пленник», законченная в феврале 1821 года, принесла ему успех, наибольший в его литературной деятельности. Успех был вызван тем, что читатели находили в ней образ современного романтического героя, отсутствовавший в допушкинской литературе. Легко убедиться в том, что основные психологические черты заглавного героя поэмы были в высшей степени современными. В Пленнике живёт яркое и смелое вольнолюбие. Он попадает на Кавказ именно потому, что ищет свободы, которой нет в неудовлетворяющем его «свете» - в цивилизованном обществе: Отступник света, друг природы, Покинул он родной предел  И в край далёкий полетел  С весёлым призраком свободы.  Свобода! он одной тебя  Ещё искал в пустынном мире. Сам сюжет поэмы организует тема свободы: герой, лишённый духовной свободы и стремящийся обрести её, попав в плен, лишается свободы физической. Таким образом, он опять оказывается бессильным найти счастье. В поэме сказано о закованном в цепи Пленнике: Затмилась перед ним природа.  Прости, священная свобода! Он раб. Другая важная черта Пленника душевная охладелость. Пленник не может ответить на чувство влюбившейся в него Черкешенки, потому, что он лишился способности чувствовать. Об этом говорят его слова, обращённые к Черкешенке: Бесценных дней не трать со мною; Другого юношу зови.  Его любовь тебе заменит Моей души печальный хлад ... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Как тяжко мёртвыми устами Живым лобзаньям отвечать И очи, полные слезами,  Улыбкой хладною встречать!  Правда, даже эта душевная охладелость не заставляет героя отвергнуть идеал свободы. Пушкин говорит о Пленнике и свободе: Охолодев к мечтам и миру С волненьем песни он внимал, Одушевлённые тобою; И с верой, пламенной мольбою Твой гордый идол обнимал. Рисуя душевную охладелость Пленника, Пушкин стремился запечатлеть характерную сторону психологии не только русской, но и западноевропейской молодёжи. Но вместе с тем Пушкин нарисовал эту «преждевременную старость души» на основе доступного ему жизненного и литературного материала. О том, что пленника привели к душевной охладелости страсти, подробно рассказано в том месте поэмы, где закованный Пленник вспоминает о родине: Где первую познал он радость, Где много милого любил, Где бурной жизнью погубил Надежду, радость и желанье И лучших дней воспоминанье В увядшем сердце заключил.  Это чисто романтическая предыстория Пленника. Особенно важен здесь образ «душевного увядания».  Как пишет Скатов: «В пушкинском Пленнике, по крайней мере, три характера. Во-первых, самого автора-повествователя: поэта. «В нем есть стихи моего сердца»,— признался сам Пушкин, а переклички поэмы с лирическими стихами подтверждают это признание. Да, уже в первой своей романтической южной поэме Пушкин нашел героя. Но чуть было не потерял себя — в герое. И выпутывался из этих противоречий уже в процессе работы. Он думал вместиться в своего героя и раствориться в нем, как то и следовало бы по канонам байронической поэмы, но ощутил, что никак в эти рамки не входит.  Во-вторых, в Пленнике явственно просматриваются черты онегинского типа: «Я в нем хотел изобразить это равнодушие к жизни и к ее наслаждениям, эту преждевременную старость души, которые сделались отличительными чертами молодежи 19-го века».  Но какая же охлажденность к жизни, преждевременная старость души, если, как выясняется далее, герой любит, пусть и несчастливо, но верно, романтически, вполне в духе будущего Ленского? Это, в-третьих. Таким образом, глядя от зрелого Пушкина, автора «Цыган» и «Онегина», особенно ясно видишь, сколь характер героя его первой юной поэмы еще не прояснен, лишь намечен, приметы сколь разных психологических явлений в нем совмещены: ведь, если обратиться к позднейшему роману, Онегин и Ленский — «Волна и камень, Стихи и проза, лед и пла-мень», по пушкинскому об этих героях слову. Впрочем, это даже не столько два разных психологических явления, сколько два разных этапа в развитии одного, две его стадии, две фазы его становления. Но для того чтобы их развести, противопоставить и вполне оценить, необходим был рубеж в эволюции самого поэта. Сам Пушкин должен был пройти искус подлинного разочарования и сомнения. А его время еще не пришло. Определение Пленника — русский точно и определенно именно в силу его неопределенности. Пленник действительно еще неудачный опыт характера современного молодого человека, очерк его очень общий, очень суммарный. Но эта-то, с точки зрения и по оценке зрелого Пушкина, «неудачность», очевидно, и привлекла по появлении поэмы к ее герою как настоящих и будущих Онегиных, так и настоящих и будущих Ленских, то есть всех молодых людей». [I, c. 175] Особенности же психологии «увядшего» Пленника были раскрыты Пушкиным по законам романтической поэмы, в которой часто встречался приём контраста, который позволяет оттенить психологические черты героев. Душевному холоду и увяданию Пушкин - романтик противопоставил пылкую расцветающую страсть. Пушкинская сюжетная ситуация «Пленник-Черкешенка», сталкивает людей, не имеющих ничего общего в своём психологическом складе. Черкешенка - прежде всего страстная дева. Вторая часть поэмы начинается описанием «огненных» душевных переживаний героини:  ...Пленник милый, Развесели свой взгляд унылый, Склонись главой ко мне на грудь, Свободу, родину забудь.  Скрываться рада я в пустыне С тобою, царь души моей! Люби меня... Но «огню» в поэме был противопоставлен «холод», а иногда и «окаменелость». Пленник в ответ на признания Черкешенки жаловался на свою полную разочарованность и жалел, что он уже не может разделить пылкое чувство: Умер я для счастья, Надежды призрак улетел; Твой друг отвык от сладострастья, Для нежных чувств окаменел... Здесь в связи с душевной драмой Пленника в поэме звучала ещё одна тема. Герой рассказывал о какой-то своей прошлой любви, которая не принесла ему счастья. Мы узнаём, что это была любовь неразделённая, что герой «не знал любви взаимной: любил один, страдал один». Эта тема влекла за собой другую тему - ревности героини. Черкешенка хотела узнать, кто её соперница: Но кто ж она, Твоя прекрасная подруга? Ты любишь, русский? Ты любим? Но Черкешенка преодолевает ревностьв этом-то и состоит её душевный героизм. Освобождая Пленника, Черкешенка совершает подвиг великого благородства. Недаром, когда она идёт освобождать Пленника, Пушкин говорит: Казалось, будто дева шла На тайный бой, на подвиг ратный. В этой сцене поэмы Черкешенка действительно героична: распилив оковы Пленника, она желает ему счастья, и даже соединения с «другой», хотя её собственная любовь разбита. Это место поэмы отмечено тонким психологизмом. Хотя Черкешенка преодолела ревность, в её словах ещё звучат отголоски этого чувства. Она не хочет бежать с Пленником именно из-за его любви к «другой», благословляя его в то же время на новую жизнь, полную любви: Прости, любви благословенья С тобою буду каждый час. Прости - забудь мои мученья,  Дай руку мне... в последний раз.  Эти переживания Черкешенки, кончающей самоубийством, бросающейся в ту самую реку, которую переплывает Пленник, чтобы достичь родины, не похожи на «злую» ревность Заремы и Алеко, которые под её влиянием совершают убийство. По мысли Пушкина, злоупотребление страстями ведёт к охлаждённости, пресыщенности и душевной старости. Это судьба Пленника. Но нормальная, естественная страсть возвышает человека и даёт ему возможность совершить подвиг. Это судьба Черкешенки. При этом Пушкин считает, что нормальные естественные страсти живут не в цивилизованном обществе, к которому принадлежит Пленник, а в диком, близком к природе, где воспиталась Черкешенка. Итак, сюжет поэмы - романтический. Пушкин берет романтического героя с туманной биографией. Вроде бы все идет нормально, но при дальнейшем прочтении поэмы мы обращаем внимание на то, что идет  нарушение в системе образов, единодержавии героя. Сюжет романтический, герой романтический, но Пушкин не может за ним спрятаться, его начинает интересовать другой человек - девушка, в конце концов Пушкин сам, своей персоной, «вмешивается» в конец поэмы, давая анализ политической обстановки на Кавказе. Таким образом, образовалось три героя: Пушкин, кавказский пленник, девушка. Внимание к другому человеку не позволило Пушкину соответствовать романтическому канону. Вот как говорит об этом сам Пушкин: «Эта поэма показала только одно, что я не гожусь в романтики». Первая русская романтическая поэма, изданная Пушкиным, вполне отвечала его убеждению, что романтизм - это область необыкновенного. Герои поэмы отмечены романтической исключительностью, а их предыстория отличается намеренно созданной поэтом неясностью.  Общее значение «Кавказского пленника» было очень велико. Пушкин не только дал первый образец большого романтического произведения, но и отразил характерные черты целого поколения русской и европейской молодёжи. «Братья-разбойники» Необходимо добавить, что «у Пушкина русский (а может быть, и не только русский) романтизм впервые приобретал способность сохранять и верно передавать национальные характеры и местные краски. И все же уже почти сразу выяснилось, что романтизм не мог вместить характеров, традиций, ситуаций, владевших поэтом. Пушкин разрушал романтизм, еще его по-настоящему и не освоив. Это выяснилось в «Кавказском пленнике». «Герой более приличен роману»,— сказал сам поэт о том, что было романтической поэмой, и что он назвал повестью. Это выяснилось и в «Братьях-разбойниках» — герои более приличны русской народной песне,— наверное, мог бы сказать он. Ведь и в основе поэмы лежали реальные события: «Истинное происшествие подало мне повод написать этот отрывок. В 1820 году, в бытность мою в Екатеринославе, два разбойника, закованные вместе, переплыли через Днепр и спаслись. Их отдых на островке, потопление одного из стражей мною не выдуманы». Поскольку речной волжский разбойник русской народной жизни, где «булатный нож да темна ночь», если вспомнить один из стихов поэмы, трудно превращался в байроновского морского корсара, поэма была уничтожена: «Разбойников» я сжег — и поделом». [I, c. 182] Братья-разбойники - это еще одна несостоявшаяся романтическая поэма. У этой поэмы сюжет романтический. Обратимся к композиции. Пушкин начинает с описания разбойников: «Калмык, башкирец безобразный, И рыжий финн», ... «кто с каменной душой прошел все степени злодейства». После небольшого предисловия Пушкин доверяет доказательства сказанного разбойнику. Неожиданно разбойник делает акцент на том, что они с братом несчастные люди, у них было сиротское детство, и совсем нет опыта бескорыстной любви. Выявим несоответствие канону. Во-первых, романтический герой неподсуден, разбойник - не сверхчеловек. И, конечно же, между автором и разбойником есть дистанция. У Пушкина был дар внимания к людям, можно сказать, что он пишет это произведение не столько по романтическим законам, сколько по совести. Но и она показала, что Пушкин не годится в романтики.  Итак, «Кавказский пленник» все-таки остался, а «Братья-разбойники» погибли — от руки автора. Дело в том, что если романтизм объединялся с современным героем, объяснял его и сам им объяснялся, то в народном характере он уже не объяснял ничего, более того,, стремился постоянно размывать самые национальные краски и характеры: так, яркий национальный облик, в каком будет воплощен отцеубийца или, вернее, отчимоубийца и братоубийца Георгий Черный, у Пушкина позднего (в «Песнях западных славян») поглощен более общим образом мрачной романтической личности в ранних стихах «Дочери Карагеоргия». [I, 183] Однако Пушкин оставит работу над романтической поэмой не прежде чем одержит над ней окончательную и безусловную победу. Точнее: говоря современным спортивным языком, какое-то время он работает в двух весовых категориях, переходя то в одну, то в другую. То, что в «Кавказском пленнике» и в «Братьях-разбойниках» было в смешении объединено, рождая «неудачный» характер в первом и побуждая уничтожить вторых, Пушкин развел. Задумывается и пишется роман, который мы называем реалистическим, и почти одновременно пишется и завершается уже чисто романтическая поэма с «удачными» романтическими характерами и положениями, по-своему, в отличие от «Кавказского пленника» и «Братьев-разбойников», очень законченная и цельная — «Бахчисарайский фонтан». [I, 183] «Бахчисарайский фонтан» Самая романтическая из романтических поэм Пушкина - это «Бахчисарайский фонтан».  «Это поэма, написанная молодостью на пике романтических увлечений, отдающаяся красоте как таковой, «беспроблемная» и «безыдейная» в современном смысле этого слова. И потому бесспорная: единодушное признание и общие похвалы были приговором поэме в критике. Романтическая байроновская поэма нашла классическое решение в духе Шенье. Недаром все еще продолжающиеся споры классиков и романтиков смолкли при появлении пушкинской поэмы, вернее, получили разрешение. В похвалах поэме те и другие сошлись.  Но «Бахчисарайский фонтан», «безыдейный», «беспроблемный» в общественно современном смысле, для Пушкина-то был очень злободневным и современным. Такая сфера, как любовь, к которой он вышел в молодости, получила не только личную, персональную одухотворенную разработку в лирике, но, не теряя одухотворенности, нашла и общее, почти символическое воплощение в поэме. Недаром рождение поэмы тоже связано с теми же личными переживаниями, и даже, кажется, с той же героиней, что отразились в элегии («Редеет облаков летучая гряда...»): «Я суеверно перекладывал в стихи рассказ молодой женщины...» И нашли эти уяснения и разработка уже не личных, лирических, а общих поэмных начал любви, страсти, ревности соответствующую себе форму. Для Пушкина вообще, и чем дальше, тем больше, очень значима и очень ему свойственна дистанция времени и пространства. «Что пройдет, то будет мило»,— почти закон его творчества. Здесь же, в «Бахчисарайском фонтане», не только воспоминание, но и, так сказать, воспоминание о воспоминании: поверие, легенда, предание». [I, c. 183 - 184] Сюжет этой поэмы романтический. Но в ней появляется три героя: Гирей, Зарема и Мария.  Гирей (а, может быть, и сам Пушкин) выбирает неромантическую Марию. «Марии ль чистая душа являлась мне, иль Зарема носилась, ревностью дыша». Глагол «носилась» вызывает отрицательные эмоции. Но все же, в этой ситуации любовного треугольника Пушкин сочувствует всем и допускает присутствие романтизма.  «Цыгане» Теперь мне бы хотелось поговорить о последней несостоявшейся  поэме Пушкина – «Цыгане».  Сюжет этой поэмы романтический, но происходит нарушение в системе образов: столкновения двух романтических героев, неспособных бескорыстно любить, ведет к страшным последствиям. Отец Земфиры понимает и принимает жизнь с радостями и горестями. Он прощает убийство дочери, как раньше сумел простить измену жены, но говорит Алеко: «Ты не рожден для дикой  доли, ты для себя лишь хочешь воли». Мы ясно можем наблюдать, что над героем происходит суд.  В 1823 г. Пушкин переживает сильнейший кризис своего романтического мировоззрения. «Разочаровавшись в надежде на близкое осуществление победы революции сначала на Западе, а затем и в России, — а в этой победе Пушкин, полный «беспечной веры», был совершенно убежден, — он скоро разочаровался и во всех своих романтических идеалах — свободы, возвышенного героя, высокого назначения поэзии, романтической вечной любви. Он пишет в это время ряд мрачных, горьких стихотворений, изливая в них свою «желчь» и «цинизм» (по его выражению) — «Сеятель», «Демон», «Разговор книгопродавца с поэтом» (а немного позже — «Сцену из Фауста») и другие, оставшиеся в рукописи неоконченными. В этих стихах он подвергает горькому осмеянию все основные положения своего романтического мировоззрения.  К числу подобных произведений относится и поэма «Цыганы», написанная в 1824 г. Ее содержание — критическое разоблачение романтического идеала свободы и романтического героя. Романтический герой Алеко, попавший в желанную для него обстановку полной свободы, возможности беспрепятственно делать все, что ему хочется, — обнаруживает свою подлинную сущность: он оказывается эгоистом и насильником. В «Цыганах» развенчивается и сам романтический идеал неограниченной свободы. Пушкин убедительно показывает, что полная свобода действий, отсутствие ограничений и обязательств в общественной жизни было бы осуществимо только для людей примитивных, праздных, ленивых, «робких и добрых душою», а в личной жизни, в любви она оказывается чисто животной страстью, не связанною ни с какими моральными переживаниями. Неумение выйти за пределы чисто романтического, субъективного взгляда на жизнь неминуемо приводит поэта к глубоко мрачному заключению о том, что счастие на земле невозможно «и от судеб защиты нет». «Цыганы» — поэма переломного, переходного периода — является в идейном и художественном отношении громадным шагом вперед по сравнению с предыдущими поэмами. Несмотря на вполне романтический характер и стиля ее, и экзотической обстановки, и героев, Пушкин здесь впервые применяет метод чисто реалистической проверки верности своих романтических идеалов. Он не подсказывает речей и действий своим персонажам, а просто помещает их в данную обстановку и прослеживает, как они проявляют себя в обстоятельствах, с которыми сталкиваются. В самом дело, Алеко, типичный романтический герой, хорошо знакомый нам по поэмам и лирике Пушкина начала 20-х гг. , иначе и не мог поступить в том положении, в котором он оказался. Совершаемое им из ревности двойное убийство вполне соответствует его характеру и мировоззрению, раскрытым как в самой поэме, так и в других романтических произведениях той эпохи. С другой стороны, и Земфира, такая, какой она показана Пушкиным, так же не могла поступить иначе, не могла остаться верной Алеко навсегда — ведь она цыганка, дочь Мариулы, и ее история только повторяет — за исключением трагического финала — историю ее матери. Эта «объективная» позиция автора «Цыган» по отношению к действиям и чувствам его героев сказалась и в самой форме: большинство эпизодов поэмы дано в форме диалогов, в драматической форме, где отсутствует голос автора, а говорят и действуют сами персонажи». [V] «Цыганы» — произведение, в котором глубже всего отражен кризис мировоззрения Пушкина-романтика; но в то же время по методу разработки темы оно открывало новые пути в творчестве Пушкина — пути к реализму.  Таким образом, Пушкин нащупал и обозначил самое уязвимое место романтической позиции человека: всего хочет только для себя. Уже позже Пушкин скажет: «Мы все глядим  в Наполеоны, двуногих тварей для нас орудие одно». Заключение Пушкин внёс огромный вклад в русскую литературу.  Поэмы Пушкина создали и надолго предопределили тип романтической поэмы в русской литературе. Они вызвали многочисленные подражания второстепенных поэтов, а также оказали сильное влияние на творчество таких поэтов, как Рылеев, Козлов, Баратынский и, наконец, Лермонтов. Его романтизм можно изучать бесконечно. Пушкин-романтик написал множество прекрасных произведений, которые поражают душу своей чувственностью. Его поэмы полны любви и трагизма. Пушкин-романтик изображал сильные страсти, яркие незаурядные явления «внутреннего мира души человека». Пушкин создал наиболее содержательный и оригинальный романтический мир страстей в русской литературе. Его смерть потрясла всех. В. Ф. Одоевский опубликовал 30 января 1837 года в «Литературных прибавлениях» и журнале «Русский инвалид» такие строки: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща!.. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть!» Жуковский, перебирая бумаги только что умершего поэта, обнаружил потрясающие стихи: Нет, весь я не умру - душа в заветной лире Мой прах переживёт и тленья убежит... И всё шептал он их как заклинание, как молитву, как утешение.

15. Поэма А. С. Пушкина «Цыганы»