Глава первая. Романтическая традиция в прозе 1920-х годов Поэмы в прозе как жанрово-стилевая тенденция в литературе 1920-х годов.

Ярко маркирует литературу 20-х годов, возникает впечатление о романтической доминанте литературы середины 20-х годов. Произведения, которые прежде всего упоминаются в связи с этой литературой, - «Железный поток» А. Серафимовича, «Бронепоезд 14-69» Иванова, повесть А. Малышкина «Падение Даира», Л. Сейфуллина «Веренея», Шишков «Повольники» и др. Бабель «Конармия», «Одесские рассказы», роман-симфония Б. Пильняка «Голый год», новелла Б. Лавренева «41-ый».

Поэмы в прозе: «Мертвые души» Гоголя, «Москва-Петушки».

Конструктивный принцип метажанра поэмы в прозе.

Структурирование художественного образа мира – конструктивный принцип лиро-эпической поэмы, связанный с общностью и параллелизмом переживания автора и героя. В сюжете, повествовании они отделяются, они различимы, но мысли, чувства, переживания автора совпадают с логикой мыслей, чувств и переживаний его героев. На первый план выступает лирическое начало. Три концептуальных образа в каждой из поэм в прозе, формируют сюжетно-композиционное своеобразие этих поэм:

а) Образ исторического события

б) Образ народа

в) Образ героя

*Историческое событие и народ – связаны с эпическим началом, позволяют пластически показать образ народной стихии, эпический образ бурного мира, революционной стихии (использование карнавальных принципов изображения). Сюжет – одновременного красочное и трагическое действо. Образ героя воплощает лирическое начло, он созвучен автору, материализует авторское восхищение, упоение и ужасание революционной стихией. Авторская позиция, авторские эмоции очень важны (не столько логика). Событийная сторона и авторское отношения равнозначны.

Проблема соотношения общечеловеческого и социального и рассказе Б.Лавренева «41-ый».

Одной из главных проблем всей литературы 20-х годов была проблема соотношения общечеловеческих и социальных ценностей, взаимоотношений между отдельным человеком и социумом. В художественных произведениях эта проблема является одной з центральных: полемика с культом индивидуализма + ответ на заострение противоположных крайностей. Отвергая крайний индивидуализм, революционное сознание начинает отвергать ценность каждого человека вообще. Неожиданным для этой ситуации отказа от индивидуальности стал рассказ «41», который выглядит как полемика такому упрощающему, одностороннему взгляду.

Традиции романтизма и их преломление. Автор ведет повествование в парадийно-романтическом ключе, отчасти подражая классическим неоромантическим текстам в духе Стивенсова, Киплинга, Грина и проч. Каждая глава в новелле имеет подзаголовок, и эта обстоятельная расшифровка, конспект того, что произойдет в главе – ирония по отношению к романтической тональности, романтическому ключу, стилю, который используется в тексте. Романтическая экспрессия повествования (начало первой главы) – после иронически-отстраненного подзаголовка; романтическая гиперболизация. Стилизация под романтическую орнаментальную прозу, пародия пафоса, ирония над книжкой героикой («малиновый комиссар»). Но в этом театрализованном мире оказываются живые люди. Из театрализованных одежд они постепенно выпутываются и предстают в глубине их живых человеческих душ.

Красноармейка Мария Басова (Марютка) хочет застрелить 41-ого белогвардейца, но промахивается. Говоруха-Отрок – рафинированный интеллигент (заострение крайностей). Они противоположности. При такой расстановке персонажей с романтической поляризацией, центральный конфликт связан с любовью, страстью, столкновения чувства и обстоятельств. Классовый герой + негодяй: весь сюжет рассказа – полное переворачивание таких традиционных стереотипов.

Знакомство с героями: условная событийная кульминация (гибель отряда), экскурс в прошлое (появление Марютки в отряде: романтические черты + иронический отсвет авторского взгляда). Марютка фанатична, предана власти, она романтический герой потому что она еще и поэт – иронический дискурс, сбой штампа. Талантливая пародия многих пролетарских поэтов. Фигура теряет монументализированный героический формат. Хорошая, но невежествення девушка. Выражается в основной языком плакатов. Это увертюра, и автор элегантно играет с читателями, создавая такой образ. Образ оживляется. Отступление от романтического тона – «глава, совершенно лишняя в моем рассказе». Устанавливаются правила игры: романтический пафос и некая условность его восприятия. После экспозиции начинается завязка сюжета. Встречи Марютки и Говорухи-Отрока (его берут в плен). Их столкновение. Студент историко-филологического факультета, а Марютка пишет стихи - почва для культурного обмена. Начинается все именно с культурного взаимодействия. Образ Говорухи-Отрока сразу предстает белым до мозга костей, контраст к стереотипу врага. Чистый, аккуратный, ведет себя в высшей степени достойно. Такое поведение удивляет не только Марютку, но и комиссара Евсюкова («у меня дух владеет телом, я могу заставить себя не страдать»). Такой взгляд на врага совершенно необычен, ломает стереотипы. Глаза Марютки и Говорухи-Отрока встретятся. Образы отчетливо складываются уже в первых двух главах, и они совсем не соответствуют стереотипам. К Г-О возникает уважение.

Важна и ментальность каждого из героев. Перед нами не только политически противоположные ментальности, но и культурно. Марютка делится с Г-О стихами, и Г-О выражает свое впечатление деликатно и пытается объяснить ей, что стихи – искусство, которое требует изучения. Люди разные, со своими достоинствами и недостатками. На необитаемом острове (караблекрушение) Марютка спасает обоих – она знает повседневную практическую жизнь, лучше приспосабливается к условиям. Разные люди, оба сильные натуры и оба друг друга стоят. Они дополняют друг друга. Полными противоположностями они оказываются только политически. Для них важны идеалы, при чем не личные, а общечеловеческие – и именно поэтому они идут воевать (просто по-разному их понимают). На острове Г-О заболевает, Марютка выхаживает его и происходит утверждение взаимной человеческой симпатии. У Марютки жалость, сочувствие, симпатия трансформируется в любовь. И оба понимают, что ничего более счастливого у них не было и не будет. «Зенки-то у него какие» - поглощение в любовном чувстве. Г-О также говорит, что никогда не испытывал ничего подобного. Диалог стилей: разность, противоположность героев, но общечеловеческое начало берет верх. Но в сознании героев все не так просто. И сам автор, работающий в официальной советской парадигме вводит некий разоблачительный эпизод: офицер говорит М, что все войны, вся революционная смута – чепуха, бред, ничего не стоит, главное их любовь, жизнь души и сердца. В художественном и ментальном контексте 20-х годов это дезертирство, духовная слабина. И Марютка воспринимает эти речи как предательство, хотя диалог их не столь однозначен. Выпадение Г-О из белых и красных к исходной человеческой сущности. Марютка не дошла до способности понять и принять точку зрения другого. Первая ссора. Конфликт, который в кульминации был неизбежен, не смотря на общность характеров. Классовое, социальное в эпизоде торжествует над общечеловеческим.

Трагическая, закономерная развязка – 10 глава. Автор возвращает нас к общечеловеческому («грохот погибающей планеты»). Развязка не соответствует классовым стереотипам («автор снимает с себя ответственность за развязку»). В начале главы уточняется, корректируется образ врага и автор идет на поводу классовых стереотипов. После ссоры Г-О пересматривает свою мысль об уходе от борьбы – если дать власть таким как Марютка, что будет? Условно навязанное сознание. Раз человек планирует вернуться – его гибель оправдана. Художественная логика выше социальной позиции. Убили героя – уничтожен весь мир, планета. Экспрессионизм, синекдоха – глаз: образ крушения, разрушения мира (шарик глаза-шарик земной). Как можно это оправдать? И для Марютки все становится ясно – она начинает причитать, штампы классового сознания слетают. Ненависть исчезает, остается только любовь и жалость, страшное чувство вины. Догмы разрушаются, остается только горе женщины, погубившей любимого человека. Главными становятся бытийные понятия. Оппозиция 41-1. «С врезавшегося в песок баркаса смотрели остолбеневшие люди». Одна роль – роль человека.

Художественная логика утверждает общечеловеческое начало.

*Рассказ небольшой, входит в школьную программу, есть экранизация (О.Стриженов).

** К практическому занятию – «Железный поток» Серафимовича или «Бронепоезд» + «Конармия» Бабеля. Прочитать - Лейдерман о Бабеле. «С ветром наравне».