11) Эволюция лирики Лермонтова, ее лирический герой, философичность и стилевое своеобразие.

Выделяют три периода творческого развития М. Лермонтова:

1) Юношеский (1828-1831); 2) Переходный (1832-1836); 3) Зрелый (1837-1841).

Излюбленным жанром его ранней лирики становится монолог-исповедь, жанр лирич. монолога-исповеди часто принимает у Л. вид датированной дневниковой записи в стихах ["1831-го июня 11 дня". К этой форме тяготеют жанры медитации, элегии, послания, романса, к-рые обнаруживают способность к трансформации и «вмещению» многообразных лирич. переживаний

Сосредоточенность на идее личности как субъекте лирич. переживаний («Я сам собою жил доныне...») обусловила прорыв Л. из общеромантич. круга эмоций к неповторимо индивидуальным.

Первоначально лирич. «Я» у Л. еще во многом условно. Его своеобразие создавалось вкраплениями биографич. деталей . Необычность личной судьбы подтверждала избранность натуры, ее раннюю духовную зрелость, прорицаемую "роковую" предначертанность. Чувства лир.героя заметно гиперболизированы и почти всегда предельны, страсти лишены полутонов и светотени. Гл. средством лирич. обрисовки характера романтич. героя становится контраст ; лирич. "Я" предстает в противоречии между героич. натурой, жаждущей сверхчеловеческих целей, и реальным положением героя в мире, в обществе, к-рые не нуждаются в его подвигах.Герой с его нравств. и духовным максимализмом - "чужд всему", что привело к ощущению потерянности, трагич. скептицизму, к преобладанию эмоции обиды и холодного презрения. Но герой Л., сохраняя жизненную стойкость и бескомпромиссность, не смиряется под ударами судьбы.

Л. движется через процесс самопознания, обнажение внутр. противоречий. Этот процесс уже в ранней лирике Л. обогащается конкретным психологизмом: сама форма лирич. размышления несет отпечаток личностного сознания. В филос. созерцании внутренне сосредоточенного и погруженного в «думу» лирич. «Я» обнаруживается деятельный, гордый и волевой характер, не удовлетворенный к.-л. одним прочным состоянием: в бурях он ищет покой, в покое - бурю («Парус»).

В лирику проникают мотивы богоборчества и мрачного демонизма, а отрицание принимает всеразрушительный характер, усиливая настроения одиночества и безысходности. Но если, ощущая себя одиноким, чуждым мирозданию (или природе), герой одновременно сознает себя соизмеримым с ним, то отрицание «толпы», «людей», «света» носит в ранней лирике Л. всеобъемлющий характер.

Т. о., в ранней лирике сразу же обнаруживается двойственность сознания героя - тяготение к высшему идеальному миру и невозможность вступить с ним в прочный контакт, тоска по огранич. земному счастью («Земля и небо»), человеческому участию и отрицание ценностей земного бытия, стремление обрести искомую гармонию с мирозданием и сознание утопичности своей мечты. Все эти противоречия худож. сознания Л. в равной мере нашли выражение в стихах с гражд., психол. и филос. проблематикой. Самые интимные мотивы в лермонт. лирике нераздельно спаяны с мотивами обществ. и вселенскими. Любовь, как и вся жизнь лермонт. героя, проходит как бы в виду «целого мира» и вмещает «целый мир».

Переход от юношеской лирики к зрелой совершился в 1833-36. Именно в эти годы количество созданных Л. стихов и поэм резко сокращается. Такие стих., как «Я не хочу, чтоб свет узнал»,., еще тесно связаны с ранней лирикой по исповедальному тону, романтич. мотивам и стилистике. Постепенно, однако, происходит внутр. перестройка лермонт. лирики. Сознательность ее, выразившаяся, в частности, в отказе от «бессвязного и оглушающего» Оставаясь избранной натурой, герой, прежде высоко возвышавшийся над толпой, начинает понимать и ее «правду». Поэт-пророк остро переживает не только враждебность «толпы» («Пророк»), но и свою, собств. отгороженность от нее («Не верь себе», «Поэт»).

Лирич. темы и мотивы в зрелой лирике Л. радикально не меняются - ее герой предстает в уже известных антитезах, в двойственности противоречивого сознания. Он по-прежнему чужд обществу, по-прежнему «гонимый миром странник», бросающий вызов земле и небесам и отвергающий тихие пристани любви, христ. смирения, дружбы. Однако если в ранних стихах почти единственным и непререкаемым критерием оценки действительности оставалась индивидуальная точка зрения, то в зрелой лирике она корректируется позициями др. людей, самой действительностью, лежащей вне непосредств. авторского кругозора [см. Максимов (2)].

Смысл развития лермонт. лирики заключается в движении от отвлеченно-романтич. принципа к конкретному социально-психол. отображению духовных стремлений личности, все более остро чувствующей свою зависимость от внешних условий). Внешний мир в зрелой лирике предстает не совокупно, а дифференцированно, расслаиваясь в сознании героя, что проявляется также в расширении объектов действительности, попадающих в поле зрения лирич. «Я». По-прежнему протест и отрицание относятся прежде всего к светскому об-ву («Как часто, пестрою толпою окружен» и др.), но распространяются и на рус. обществ. Поэт поворачивается лицом к народной жизни, тогда как в ранней лирике народ представал инертной массой, а носителем высших ценностей выступал индивидуалист-мятежник. Однако, завершая картиной рус. быта свое лирич. признание, Л. все же не выдвигает на первый план тему крестьянской России.

Герой в зрелой лирике Л. теряет черты былой условности и гиперболизма. «Буря страстей» теперь как бы прикрывается и маскируется прозаически-сниженными, разговорными оборотами речи. Кипение чувств охлаждается внешней бесстрастностью, что усиливает энергию отрицания. Скрытая, сдерживаемая мощь лирич. переживания не остается, однако, целиком замкнутой, а часто вырывается наружу, как освобождающаяся от тугого сжатия пружина. Голос автора в поздних лирич. монологах нередко звучит (как и в ранней лирике) открыто, непосредственно («И скучно и грустно»), но при этом в зависимости от предмета речи меняется интонация и ее стилевое выражение.

Новые тенденции в поздней лирике в конечном итоге связаны с признанием Л. важности всей совокупности жизненных условий и тех глубоких сдвигов, к-рые произошли в сознании героя. Его центр. место в зрелой лирике определено уже не роковой исключительностью личной судьбы, а интеллектуальной значительностью, зоркостью филос. зрения, выделяющими его как из враждебного светского круга, так и из среды «простых» людей.

В зрелой лирике заметно увеличивается роль повествовательно-лирич. жанров, сопрягающихся с жанрами романса («Свиданье»), любовного послания («Валерик»), а также баллад («Дары Терека», «Тамара», «Морская царевна»). Если в балладах Л. ослабляет сюжетное начало, то в традиц. жанры элегий и посланий он смело вводит рассказ. Сочетание устойчивых жанровых форм с обновлением жанров, с дальнейшим расшатыванием жанровых границ, свойственно не только зрелой, но и ранней лирике Л.; при этом даже далекие друг от друга жанры способны скрещиваться, рождая новые видовые единства. Объединяющее начало принадлежит непосредств. переживанию, не зависимому от темы и не закрепленному за определенным стилем: поэт свободно переходит от элегич. размышления к лирич. повествованию, от декламац. патетики к скорбному монологу, от задушевной мягкости тона к обличит. сарказму, от грустной и порою мрачной рефлексии к разговорному тону и языку. Так возникает характерная для зрелой лирики Л. синхронность переживания и лирич. высказывания, рождается безыскусная простая речь, лишенная перифрастических оборотов и ориентированная на живые нормы лит. языка - книжного и разговорного.