Сергей Александрович Есенин

Виднейший крестьянский поэт Сергей Есенин (1895 — 1925) входил в группу писателей-имажинистов, утверждавших пластич­ный, живой образ первоосновой искусства. Однако его творчество как явление гениальное не вмещается в рамки имажинистского течения.

«Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к роди­не. Чувство родины — основное в моем творчестве», — заявлял Есенин. Искания, сомнения, боль поэта исходили из великого конфликта между Русью крестьянской и новой Россией, вздыб­ленной революцией и урбанизацией. В ранних стихах Есенина пре­обладает крестьянско-христианское мироощущение, для которо­го характерно одушевление всего живого («Все живое особою ме­той / Отмечаю я с давних пор...») и соединение человека, приро­ды, неба и земли в ощущении Бога. Именно ранние стихи поэта по преимуществу вошли в круг детского чтения.

Детские годы Есенина прошли в обстановке традиционной народно-книжной культуры. В доме деда, где рос мальчик, чита­ли Библию и Священную историю по субботам, нянька-прижи­вальщица сказывала сказки, а захожие странники-богомольцы распевали духовные стихи. Дед выучил его читать в пять лет, а первые стихи мальчик складывал раньше восьми лет. Когда де­вятилетним он пошел в школу, багаж знаний и навыков уже был достаточным для восприятия светской литературы. Развитая наблюдательность в отношении природных явлений, которая обычно отличает растущих в деревне детей, обогащалась в его сознании фантазией: наблюдение тут же превращалось в образ. «Ночью луна при тихой погоде стоит стоймя в воде. Когда лоша­ди пили, мне казалось, что они вот-вот выпьют луну, и радо­вался, когда она вместе с кругами отплывала от их ртов», — писал он о своем детстве. Вместе с тем склонность к тихому со­зерцанию сочеталась в мальчике с озорством и даже драчливо­стью.

В свое собрание сочинений Есенин включил восстановленные по памяти детские миниатюры «Вот уж вечер. Роса...», «Там, где капустные- грядки...». Другие его детские стихи не сохранились. В крестьянской среде детское творчество редко входило в систему семейных ценностей.

На творческое становление Есенина повлияла его учеба в спас-клепиковской церковно-учительской школе (Рязанская губерния).

Преподавание литературы в подобных школах включало в себя знакомство с той частью русской лирики, которая была проник­нута религиозными мотивами. В основном это поэзия высочайше­го художественного уровня — Державин, Ломоносов, Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Майков, Тютчев и др. Будущие «народные» учителя должны были знать из школьного курса популярные в народе стихотворения Кольцова, Некрасова, Никитина, Сурико­ва. Эти и другие уроки придали ранним стихам Есенина тон, близ­кий к тону лирики, обычно печатавшейся в детских и народных изданиях.

Приехавший в Москву юный поэт нашел поддержку у Блока. Поначалу он зарабатывал корректурой в сытинском издательстве, которое специализировалось на массовом выпуске книг для на­родной и детской библиотеки. Недаром первым опубликованным стихотворением Есенина была «Береза», оно появилось в детском журнале религиозно-монархического направления «Мирок» (ян­варь 1914 года). К 1916 году поэт составил сборник «Зарянка», куда включил уже опубликованные и новые стихи для детей (выпу­стить книгу ему так и не удалось). Этот сборник мог бы дополнить блоковский «Круглый год». Вообще идея круговорота жизни — от младенчества в «травном одеяле» до увяданья человека вместе с природой — была близка крестьянскому поэту. Главные чувства и нравственные идеи его ранней поэзии — милосердие, сострада­ние, благословение всего живого.

Круг есенинских стихов для детей сложился на протяжении 1913— 1918 годов: «Береза», «С добрым утром», «Черемуха», «Топи да болота», «Нивы сжаты, рощи голы...», «Пороша», «Разгуля­лась вьюга», «Бабушкины сказки», «Вечер, как сажа...», «Прячет месяц за овинами...», «За рекой горят огни...», «По лесу леший кричит на сову», «Воробышки» («Поет зима, аукает...»), «Лебе­душка», «Корова», «Лисица», «Табун», «Песнь о собаке», «Мо­лотьба» и др. Это стихотворения о природе, людях и животных. Кроме того, выделяются стихотворения с религиозной темати­кой: «Колокол дремавший...», «Пасхальный благовест», «Молит­ва матери». Детям адресован и рассказ «Бобыль и Дружок».

Стихи Есенина появлялись до Октября не только в «Мирке», но и в других детских журналах: «Задушевное слово», «Доброе утро», «Парус», «Проталинка», а также в альманахах. Его стихи наряду со стихами символистов и новокрестьянских поэтов, Саши Черного, М.И.Цветаевой, Д.Бедного представляли «но­вую русскую поэзию в образцах, доступных детскому понима­нию», по словам составителя сборника «Зарницы. Чтец-декла­матор для детей» (1923), включившего в него произведения этих авторов.

Ведущий лирический мотив ранней поэзии Есенина — уми­ленное созерцание жизни. Природа и человек пребывают в состо­янии покоя, взаимосогласия. Крестьянский мир устроен Богом, и печать его присутствия лежит на всем: «Гляну в поле, гляну в небо — /Ив полях и в небе рай...»

В своих ранних стихах поэт шел от традиций народной песен­ной лирики. Его образы достоверны благодаря теплоте и живости чувства. Лирический герой видит картину мира не внешним, а внутренним зрением, пропуская видимое через сердце. Отсюда — особая лексика, «очеловечивающая» природу:

А по двору метелица Ковром шелковым стелется,

Но больно холодна. Воробышки игривые, Как детки сиротливые,

Прижались у окна.

Источник есенинских образов — народная речь, поэтичная в самой основе. Например, народная загадка развернута поэтом в целую картину:

Ах, и сам я в чаще звонкой Увидал вчера в тумане: Рыжий месяц жеребёнком Запрягался в наши сани.

Поэт широко использовал принятые в народной лирике ин­версии («чаще звонкой...»), постоянные эпитеты («белая береза»), олицетворения («Поет зима — аукает, / Зеленый лес баюкает...»). Его метафоры и сравнения легко воспринимаются именно благо­даря их родству с народной образностью.

При этом Есенин необычайно свободно обращался с народ­ным языком. В церковных книгах он с детских лет узнавал древ­ний русский язык, отличающийся особой выразительной мо­щью. Большое влияние на формирование поэта оказали и духов­ные стихи:

За тёмной прядью перелесиц, В неколебимой синеве, Ягненочек кудрявый — месяц Гуляет в голубой траве.

Эта легкая для восприятия строфа построена весьма сложно. В общей метафоре сравниваются ночное небо и земля. Взгляд ге­роя как бы переносит то, что привычно на земле (ягненок в тра­ве), на небо. Поэт одновременно использует образность народно­поэтическую («небесные коровы», т.е. облака, питают своим мо­локом землю) и церковно-славянскую (агнец Божий). «Неколе­бимая синева» — это небесная твердь. Но гуляние ягненочка-ме­сяца в небе дает движение самой неподвижности. Разбуженное воображение читателя может уловить в «голубой траве» неба ис­кры, как от росы на земной траве лунной ночью. Несмотря на свою сложность, этот широкий метафорический образ доступен детскому воображению, которое также стремится к поиску соот­ветствий, внешних и внутренних связей между отдельными час­тями окружающего мира.

В 1918 году Есенин публикует отдельным, хорошо оформлен­ным изданием стихотворение «Исус младенец». Написано оно не позднее 1916 года. Это поэтическая история по мотивам духовных стихов, которые распевали богомольцы. В стихотворении говорит­ся о младенце Исусе, отдавшем кашу птицам, о птицах, полетев­ших за хлебом и пшеницей для голодного Боженьки, о добром аисте, качавшем плачущего Исуса в своем гнезде, и о Богороди­це, по милости которой аист стал «Носить на завалинки / Сине­глазых маленьких / Деток». Все образы здесь — Богородица, Исус, птицы — даны в соответствии с православно-крестьянским пони­манием связи телесного и духовного.

Надо отметить, что Есенин порой резко расходился с церков­ным христианством, но именно в период самой искренней веры он создал стихи, вошедшие в хрестоматийный фонд русской дет­ской поэзии.

«Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем цар­стве», появившаяся в журнале «Пионер» в 1925 году, — отклик поэта на привлечение несовершеннолетних к партийно-колхоз­ной работе. Автор с мягкой иронией описывает жизнь и мечты Пети: пастушонок счастливее со своим вечно разбредающимся стадом, чем в страшном сне — на общественном посту. Отметим, что политическая тема решена с «крестьянским уклоном»: народ­но-христианские мотивы создают подтекст, в котором и выраже­но авторское отношение, тогда как сам текст сплетен из бытовых мотивов. Так, мораль сказки заключается в словах березы — дере­ва, чей образ восходит к русской христианской символике и свя­зан с детской поэзией XIX века:

Петя с кротким словом Говорит коровам — «Не хочу и даром Быть я комиссаром». А над ним берёза, Веткой утираясь, Говорит сквозь слёзы, Тихо улыбаясь — «Тяжело на свете Быть для всех примером, Будь ты лучше, Петя, Раньше пионером».

Особая тема есенинской лирики — маленькие сироты и бес­призорники. Ранние стихотворения «Сиротка», «Побирушка» от­разили не только личное восприятие этого явления, но и даже в большей степени общий крестьянский идеал ребенка. Здесь спле­таются мотивы безвинных слез и скромных притязаний (нитки бус для Маши-сиротки, куска черствого хлеба для девочки-поби­рушки). Образ мира трактуется как неправедный, злой, жесто­кий — и празднично-веселый. Даже ненастная природа ополчает­ся против сиротки, слезы стынут на ветру: «Я в награду твои сле­зы / Заморозил в жемчуга». Стихотворение «Побирушка» отлича­ется большей поэтической силой благодаря тому, что разрешение конфликта героини со злым, равнодушным миром вынесено «за скобки», к читателю: «И стоит малютка, плачет / Под веселый, резвый смех».

В 20-х годах проблема детей-беспризорников, обозначившаяся с началом Первой мировой войны, обострилась до крайности. Есе­нин одним из первых написал о них (стихотворения «Папиросни­ки» и «Русь бесприютная»).

Всего через три дня после посещения поэтом тифлисского кол­лектора для беспризорников была написана «Русь бесприютная». Она образует трилогию с «Русью уходящей» и «Русью советской» (все стихотворения появились в 1924 году). Есенина тянуло к бес­призорным, он при всяком случае вступался за них¹, они же чув­ствовали его отношение и платили взаимностью — оберегали его.

«Я только им пою», — признавался поэт, подчеркивая, что детство и поэзия нераздельны:

Но если б встали все Мальчишки чередой, То были б тысячи Прекраснейших поэтов.

Сочувствие к бесприютным и обездоленным сочеталось с по­ниманием тяжелейших социальных последствий беспризорности. Однажды Есенин увидел, как по Тверской улице в Москве шла неуправляемая толпа беспризорников. «Вот это сила. Вырастут — попробуйте справиться с ними. Посмотрите на них: в лохмотьях, грязные, а все останавливают и опрокидывают на дороге. Да это ж государство в государстве, а ваш Маркс о них не писал».

Поэзия Есенина — явление классической литературы: читате­ли всех возрастов, даже самые маленькие дети, на протяжении уже многих поколений находят в ней эстетическое удовлетворение.

¹ См.: Вержбицкий Н. Встречи с Есениным. — Тбилиси, 1961; Бениславская Г. А. Воспоминания о Есенине // С.А.Есенин в воспоминаниях современников: В 2 т. — М., 1986.-Т. 2.

ПРОЗА В ДЕТСКОМ ЧТЕНИИ

Александр Иванович Куприн

А.И.Куприн (1870—1938) на протяжении всего творческого пути обращался к человеческим чувствам, не искаженным совре­менной жизнью, и эмоциям животных. Эта позиция оставалась неизменной и в произведениях для маленьких читателей.

«Ты заметь, милая Ника, — говорит юной барышне ее собеседник в рассказе "Ю-ю" (1927), — живем мы рядом со многими животными и совсем о них ничего не знаем. Просто — не интересуемся. Возьмем, на­пример, всех собак, которых мы с тобой знали. У каждой — своя особен­ная душа, свои привычки, свой характер. То же у кошек. То же у лошадей. И у птиц. Совсем как у людей...»

Ни один ребенок не останется равнодушным при чтении рас­сказанных в «Ю-ю» историй про удивительную, чуткую и ласко­вую кошку, про лошадей, нежно привязанных к своим седокам, про семейную жизнь гусей. Наблюдения над красивой и умной кошкой Ю-ю окрашены тонким лиризмом, благодарностью за ее преданность и за ту теплоту, которую вносит в жизнь человека общение с животными.

В рассказе «Сапсан» (1921) повествует о себе собака — «боль­шой и сильный пес редкой породы». Образ могучей, осознающей свою силу собаки максимально приближен к человеческому. Сап­сан, как и многие сильные люди, добродушен и терпим; ему «стыд­но и жалко», когда обижают «маленьких и трусливых». Он даже философствует: «Говорят про нас: такая-то собака добра, такая-то — зла. Нет. Зол или добр, храбр или труслив, щедр или скуп, доверчив или скрытен бывает только человек. А по нему и собаки, живущие с ним под одной кровлей». Нежные отношения связыва­ют этого громадного пса с Маленькой — так называет он дочку Хозяина. Когда приходит страшный миг — Маленькая оказывает­ся в опасности, Сапсан загораживает ее своим телом, спасая от бешеной собаки.

Уроки преданности, взаимопомощи и любви дети получают и в других произведениях писателя. Так, в рассказе «Барбос и Жуль-ка» (1897) два дворовых пса трогательно привязаны друг к другу, несмотря на разницу в характерах. Дети лучше взрослых понима­ют эту дружбу — ведь, по мысли писателя, «дети вообще стоят к животным гораздо ближе, чем это думают взрослые». Куприн счи­тал, что такая душевная близость очень важна для полноценного нравственного развития ребенка. Порой это может даже способ­ствовать излечению больного малыша, как произошло в рассказе «Слон» (1907).

В другом известном рассказе писателя — «Белый пудель» (1904) — мальчик совершает подвиг любви ради своего друга и кормильца — ученого пуделя, с которым он и старый шарманщик дают пред­ставления, зарабатывая себе на жизнь. Симпатии автора целиком на стороне бедных уличных артистов, а не избалованного малыша Трилли и его истеричной матери. Ни Сергей, ни шарманщик не могут даже представить себе расставания с верным Арто, какие бы деньги ни сулили за него.

Драматична, полна напряжения сцена, где мальчик выручает из плена пуделя, украденного дворником по прихоти капризного Трилли: «Никогда в жизни мальчик не испытывал такого мучи­тельного ощущения полной беспомощности, заброшенности и одиночества, как теперь». Автору удалось включить в напряжен­ное действие даже природу. Природа, такая ласковая днем, ка­жется ему теперь тревожной и укоряющей — ведь он забрался на чужую дачу: «Все было страшно, таинственно, сказочно-красиво в саду, точно наполненном ароматными снами. На клумбах тихо шатались, с неясной тревогой наклоняясь друг к другу, словно перешептываясь и подглядывая, едва видимые в темноте цветы. Стройные, темные, пахучие кипарисы медленно кивали своими острыми верхушками с задумчивым и укоряющим выражением».

К концу прошлого века тема тяжелого детства становится од­ной из основных в русской реалистической прозе. К изображе­нию тяжелого положения детей-рабочих обратились Куприн, Мамин-Сибиряк, Андреев, Серафимович и другие писатели. Каж­дый из них — в соответствии со своими творческими пристрасти­ями и пониманием общественных задач — раскрывал образ ре­бенка, лишенного нормального детства. При этом одни шли пу­тем описания внешней среды, условий существования детей, дру­гие сосредоточивали внимание на внутреннем состоянии своих маленьких героев.

Куприн в рассказе «В недрах земли» (1899) соединяет оба под­хода к теме. В аду шахты и казармы живут рабочие, в том числе двенадцатилетний Васька. По контрасту с этим адом изображена прекрасная степная природа. Наивный деревенский паренек не знает, чему больше дивиться — грубым ли нравам казармы или «величине и сложности шахтенного дела». Шахта представляется ему даже чем-то сверхъестественным — обиталищем мрачных, чудовищных сил.

Как и в «Белом пуделе», юный герой оказывается способным на решительный поступок. Чистый душой, которой еще не косну­лись «безобразный разгул и разнузданность шахтерской жизни», Васька не бросает на верную гибель в осыпающемся забое товари­ща. Это связывает их на всю жизнь крепкими узами. Гуманист Куп­рин не мог оставить своего героя, замученного ребенка, без ка­кой-либо надежды — хотя бы на дружбу и понимание.

Жизненную подлинность многих произведений Куприна отме­чал К.Г.Паустовский, говоря, что писатель не извлекал свои рас­сказы из мира вымысла и поэзии. «Наоборот, он открывал в ре­альности поэтические пласты настолько глубокие и чистые, что они производили впечатление свободного вымысла».