Валентина Александровна Осеева

В.А.Осеева (1902—1969) продолжала в своей прозе реалисти­ческое направление, связанное в детской литературе с именами Л.Н.Толстого, К.Д.Ушинского. Художественное произведение было для нее прежде всего средством воспитания, и стержнем произведения — важный нравственно-этический вопрос.

В течение шестнадцати лет Осеева работала в детских комму­нах, колониях, детприемниках. Дети и помогли воспитательнице обрести свое писательское призвание: для них она придумывала длинные повести с продолжением о Гражданской войне, о крас­ных командирах, писала и ставила вместе с ребятами пьесы, изоб­ретала игры. В 1937 году она отнесла один из рассказов — «Гриш­ка» — в редакцию газеты «За коммунистическое просвещение». Так началась ее биография литератора.

В довоенных рассказах — «Бабка», «Рыжий кот», «Выходной день Вольки» — внимание автора сосредоточено на художественном ис­следовании нравственной нормы и отступлений от нее. Главным героем здесь выступает ребенок, совершивший этическую ошибку. Уроки прозрения даются ценой мучительного переживания, и эта цена одна для детей и взрослых. А. Платонов посвятил творчеству Осеевой статью «Размышления читателя», в которой подчеркивал, что рассказ «Бабка» (1939) — «драгоценность, и в отношении глу­бины искреннего чувства, владеющего автором, и в отношении литературного уменья, доводящего до читателя чувство и мысль автора». «Наша бабка лучше всех, а живет хуже всех — никто о ней не заботится...», — рассуждает внук Боря. Родители установили пре­небрежительный тон в отношении «бабки», и внук тоже позволял себе свысока поучать ее. Но вот старушка умерла, и ее немудреное «наследство» — записка с корявыми буквами, с ошибками — пере­вернуло детскую душу, очистило страданием из-за собственной вины перед ней. Лечение заболевающей совести любовью, бесхитростной и неугасимой, — таков рецепт писательницы-педагога.

Рассказы Валентины Осеевой 40-х годов, адресованные детям дошкольного и младшего школьного возраста, также посвящены теме нравственно-этического становления. Сосредоточившись на психологии, на нравственных коллизиях, писательница избежала необходимости платить дань идеологии. Она освоила трудный жанр — короткий рассказ с прямой воспитательной целью, при­годный для обучения чтению и дающий пищу для детских раз­мышлений: «Волшебное слово», «На катке», «Три товарища», «Печенье», «Синие листья», «Сыновья» и др. Тщательный отбор речевых средств, оставляющий впечатление живой интонации, умелое построение, точность в выборе конфликта — все это обес­печило рассказам постоянное место в хрестоматиях для дошколь­ников и младших школьников.

Сюжеты рассказов взяты из повседневной жизни мальчиков и девочек, постоянно осмысляющих нравственную сторону своих и чужих поступков. Герои и читатели учатся понимать законы нор­мальной жизни среди людей. Так, известный цикл «Волшебное слово» дает свод моральных правил, прямо сформулированных или вытекающих из общего хода повествования. Названия расска­зов тоже порой служат ориентирами в представлениях о добре и зле, ставят конкретный этический вопрос: «Хорошее», «Плохо», «Кто хозяин?», «Долг». Достойные качества и недостатки геро­ев — это не условные детские добродетели и грехи (неряшли­вость, непослушание и т.п.), а вполне серьезные, «взрослые» ка­чества: доброта, честность, чуткость — или эгоизм, подлость, рав­нодушие, грубость.

В ранних рассказах Осеевой герой-ребенок мал, невелика и сфера его окружения: семья, друзья во дворе, в детском саду, реже в школе. Главный принцип в системе образов — сравнение положи­тельных героев и тех, кто не может служить примером для юного читателя. Например, в рассказе «Строитель» герой снова строит из глины дом, разрушенный накануне другими мальчишками, — так показано превосходство моральной силы над силой физиче­ской. Взрослые герои у Осеевой, как правило, играют роль резо­неров, выражающих позицию автора.

Хрестоматийным стал рассказ «Волшебное слово». Чтобы убе­дить маленького читателя в пользе слова пожалуйста, писатель­ница ввела в рассказ элементы сказки: совет мальчику дает зага­дочный старичок, немного похожий на волшебника; одно и то же действие повторяется троекратно (сестра, бабушка и старший брат в ответ на «пожалуйста» тотчас откликаются на просьбы мальчи­ка). Рассказ выстроен композиционно так, что маленькому чита­телю непременно хочется продлить его, самому испытав силу «вол­шебного слова».

Рассказы В. Осеевой о детях военной поры — «Андрейка», «От­цовская куртка», «Татьяна Петровна», «Кочерыжка» — относятся к числу лучших произведений о войне в детской литературе. Они отличаются реалистическим изображением народных характеров и атмосферы того времени, особой теплотой повествовательного тона. Межличностные коллизии отходят на второй план, на пер­вом же — Великое противостояние, война и мир, война и дети.

Кроме рассказов В.Осеева писала стихи и сказки, адресован­ные дошкольникам и младшим школьникам, с той же идейно-художественной направленностью. Они напоминают «Аленушки-ны сказки» Д. Мамина-Сибиряка с их нравоучительными аллего­риями.

Однако именно реалистическая проза была сильнейшей сто­роной ее творчества. Рассказы Осеевой сильны своей жизненной достоверностью. Сама она утверждала: «Ничто выдуманное, "вы­сосанное из пальца" не живет. Герои мертвы, они смотрят со страниц, как разодетые манекены. Напрасно, пытаясь их ожи­вить, писатель придумывает для этих образов "украшательные" детали, — они еще упорней мстят своим мертвым равнодуши­ем...»

Крупная повествовательная форма не сразу была освоена пи­сательницей. Широкое признание получила трилогия В.Осеевой «Васек Трубачев и его товарищи» (1947, 1951, 1952). До сих пор пользуется популярностью среди девочек среднего школьного воз­раста и ее автобиографическая дилогия — повести «Динка» (1954 — 1956) и «Динка прощается с детством» (1969).

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 60-80-х ГОДОВ

Время, наступившее после смерти Сталина (1953), точнее, после XX съезда КПСС (1956), на котором Хрущев развенчал «культ личности», и по начало 60-х годов получило название «оттепели». Первые мотивы оттепели, связанные с ожиданием мирного вре­мени, появились в детских стихах В. М. Инбер, написанных в конце войны; они восходят к тютчевскому мотиву оттепели. За стихотво­рением Инбер «Оттепель» (1945) последовало стихотворение Забо­лоцкого с тем же названием, опубликованное во взрослом «тол­стом» журнале. А уже в 1954 году увидела свет одноименная по­весть И.Г.Эренбурга, окончательно закрепившая за эпохой на­звание «оттепель». Иначе чувство времени выразилось в стихотво­рении К.Чуковского «Радость (Детское)», помещенном среди сти­хов А.Ахматовой, Б.Пастернака, М.Цветаевой, А.Тарковского, Л.Мартынова в первом выпуске альманаха «День поэзии» (1956). Написанная во время войны и украсившая сказку «Одолеем Бар­малея», «Радость» по-новому зазвучала не только для детей, но и для взрослых.

За недолгие годы рубежа первых послевоенных десятилетий успело сформироваться поколение людей, мыслящих гораздо бо­лее свободно, чем их отцы. Они стали создавать свою культуру, отчасти принятую властями, а отчасти не принятую, неофици­альную. В литературе эти два потока — официальный и неофици­альный — тесно взаимодействовали, так что в выходивших в свет произведениях вдумчивый читатель улавливал в подтексте то, о чем в неопубликованных, отвергаемых произведениях говорилось впрямую.

В неофициальном потоке происходило самоочищение «орга­низма» литературы от засилья старых художественных канонов. Подобные «бунты» случаются периодически и чаще всего прини­мают форму пародий на устарелые образцы¹.

Государство, как и прежде, проявляло заинтересованность в детской литературе. Большое внимание уделялось научной работе по изучению социальной и возрастной психологии читателей. На­стала пора формирования отдельной отрасли литературоведения — исследования детской литературы. В печати активно выступали критики с анализом текущего литературного процесса. В педагоги­ческой прессе регулярно публиковались статьи о детских писате­лях. Появлялись новинки детской литературы. Ежегодным празд­ником стала Неделя детской и юношеской книги. Часто проводи­лись творческие конкурсы среди детских писателей.

Литературный процесс в 60 —80-е годы шел в целом очень ак­тивно, сопровождался дискуссиями и творческими поисками. Ра­зумеется, невиданно возросшее количество детских писателей — еще не показатель качества литературы, но пристальное внима­ние к их работе критиков, педагогов, родителей, а также юных читателей способствовало поддержанию планки качества на дол­жной высоте.

Продолжали работать мастера со сложившимся в 20—30-е годы творческим «я» — С.Михалков, А.Барто, Е.Благинина, В.Катаев, Л.Пантелеев, В.Осеева, Н.Носов и др. Своим творчеством они обеспечивали преемственную связь с традициями реалистической детской литературы.

Знаменательно, что с середины 50-х годов началось вхождение в детскую литературу писателей, чьи произведения определили подъем 60-х годов: А.Мошковского и М.Коршунова, Ю. Коринца и Р.Достян, Л.Давыдычева и Э. Шима, С.Сахарнова и В.Желез-никова, В.Голявкина, Ю.Томина, Р.Погодина и др. Они загово­рили от имени поколения, которое выстояло величайшую войну с фашизмом, осознало свое человеческое величие и было уверено в своих силах. Они первые взяли на себя ответственность за пере­смотр идеологии сталинского режима. Так, К. Воробьев в повести для взрослых «Почем в Ракитном радости» (1964) высказал прав­ду, затаенную в сюжете о Павлике Морозове: наивный юный сель­кор своей заметкой подвел родного дядю под «расстрельную» ста­тью, затем оба они, дядя-«вредитель» и племянник, побывавший в плену, оказываются в заключении; повзрослевшего героя муча­ет совесть.

Возрождению книги для маленьких много способствовал при­ход в детские издательства бывших фронтовиков — Б.Заходера, Я.Акима, Д. Самойлова, Р. Погодина и др. Это поколение писате­лей отличалось не только смелым высказыванием правды, но и особенно бережным отношением к детству и к народной культу­ре; они имели «взгляд на вещи просветленный» (одно из качеств детского писателя, по Белинскому). Их произведения проникну­ты верой в жизнь и радостью жизни.

В конце 50-х годов заявили о себе писатели, которых относят к поколению «шестидесятников». В области литературы для дошколь­ников и младших школьников многое сделали такие «шестиде­сятники», как В.Берестов, И.Токмакова, Р.Сеф, Г.Сапгир, И.Мазнин, Ю.Мориц, Э.Успенский, Ю.Коваль, В.Голявкин, В.Драгунский, Г. Цыферов. Для этого поколения характерны ра­скованность, граничившая с озорством, любовь к художествен­ной игре (отсюда — обращение к традициям Серебряного века, к русскому авангарду 20—30-х годов, к западноевропейскому мо­дернизму). Обобщающая идея литературы, создаваемой ими, сво­дится к утверждению человеческой личности как первейшей цен­ности, перед которой должны отступить идеалы коллективизма. Некоторым писателям-«шестидесятникам» пришлось преодолевать сопротивление консерваторов из официальных кругов и изда­тельств, поэтому их произведения имели сложную дорогу к чита­телю. Но несмотря на трудности, писатели выстояли, были при­знаны и на родине, и за рубежом.

Человек и история, человек и общество, человек и природа — так можно обозначить три узловые проблемы в литературе 60 — 80-х годов. В освещение первой из этих проблем в книгах для ма­леньких наибольший вклад внес С.Алексеев, создавший целый художественный мир русской истории. Второй проблеме посвя­щали свои произведения А.Апексин, В.Железников, Н.Дубов, А.Лиханов, углубившие представления о детской психологии и социальных противоречиях детства. О третьей проблеме, приобре­тающей сегодня все большее значение, много писали Н.Сладков, С.Сахарнов, Г.Снегирев, Ю.Дмитриев, Н.Романова, В.Чапли­на, И.Акимушкин.

Накопленный к 60-м годам опыт художественного перевода позволял все больше расширять круг детского чтения, включая в него литературу народов советских республик (А.Абу-Бакар, С.С.Вангели, Г. Виеру, Н.Л.Забила, И.Зиедонис, С. Капутикян, Л.Квитко, Э.Огнецвет, Раджаб, Э.Рауд, К.Тангрыкулиев и др.). Крупными событиями для детей становились переведенные на русский язык произведения зарубежных писателей — А. де Сент-Экзюпери и П. Трэверс, А. Милна и Л. Кэрролла, Т. Янсон и Д. Тол-кина, К.Льюиса и Д.Чиарди, А.Линдгрен и Дж. Родари.

Вместе с тем 60 —80-е годы — период противоречий между ад­министративно-идеологическим управлением культурой и свобод­но складывающимся литературным процессом. Подспудное накоп­ление этих противоречий привело к завершению очередной лите­ратурной эпохи. Это был период создания целой империи детской книги — исключительного по мощности, многообразию и сложно­сти феномена культуры детства.

Оценку эпохе дал Александр Твардовский в поэме «По праву памяти», написанной в конце 60-х:

Давно отцами стали дети, Но за всеобщего отца Мы оказались все в ответе, И длится суд десятилетий, И не видать ещё конца.

Только два десятилетия спустя эта поэма и многие другие произведения неофициальной литературы были явлены народу. С конца 80-х годов два потока слились, и наступило время гло­бального переосмысления истории и культуры. Момент этого слияния определяет собою начало нового этапа — рубежа XX — XXI веков.