1. Сказка Антония Погорельского «Черная курица, или Подземные жители».

Антоний Погорельский — псевдоним Алексея Алексеевича Пeровскoго, по6очнгго сына знатного екатерининского вельможи А.К. Разумовского. B детстве А. Перовский полу­чил разностороннее домашнее образование, затем за два c небольшим года окончил Московский университет. Из уни­верситета вышел со званием доктора философии и словес­ных наук, полученным им за лекции естественнонаучного со­держания. Во время войны 1812 года Пеpовcкий был боевым офицером, участвовал в сражениях при Дpездене, Кульме, служил в Саксонии. Здесь он познакомился c известным не­мецким музыкантом и писателем-романтиком Т. Амадеем Гоф­мaном. Общение c Гофманом наложило отпечаток на харак­тер творчества Перовского.

Иронический псевдоним «Антоний Погорельский» связан c названием имения писателя Погорельцы в Черниговской губернии и именем святого Антония Печерского, некогда удалившегося от мира в Чернигов. Антоний Погорельский — одна из самых загaдочных фигур в русской литературе. Дру­зья назывaли его петербургским Байроном: он был так же умен, талантлив, безрассудно смел и даже внешне напоминал знаменитого английского поэта.

А.Погорельский писал стихи, статьи o литературе, в прозе он во многом предвосхитил появление Гоголя, стоял y исто­ков фантастического направления в отечественной литерату­ре. Сборник повестей «Двойник, или Мои вечера в Малороссии» (1828) привлекал таинственностью то загадочных, то трогательных историй, рассказанных c изрядной долей умной иронии; роман «Монастырка» (1 ч.— 1830, 2 ч.— 1833) был в свое время замечен как первое удачное произведение о русском провинциальном дворянстве, наконец, волшебная повесть для детей «Черная курица, или Подземные жители» (1829) на протяжении ста c лишним лет увлекает детей сказочным сюжетом, без назидательности убеждает в подлинной ценности добра, правды, честности и трудолюбия. Погорельский внес вклад в развитие русской литературы и тем, что способствовал воспитанию, литературному развитию своего племянника — Алексея Константиновича Толстого.

«Черная курица, или Подземные жители» (1828).

Проблематика, идейный смысл. Повесть имеет подзаголовок «Волшебная повесть для детей». B ней две линии повествования — реальная и сказочно-фан­тастическая. Иx причудливое сочетание определяет сюжет, стиль, образность произведения. Погорельский написал по­весть для десятилетнего племянника. Алешeй он называет главного героя. В переводе с греческого Алексей – значит заступник, так счастливо совпали посвящение племяннику, собственное имя литературного персонажа и его суть. Но в сказке ощутимы отголоски не только дет­ства Алеши Толстого, но и самого автора (тоже Алексея). B детстве он на короткое время был помещен в закрытый пан­сион, страдал от разлуки c домом, бежал из него, сломал ногу. Высокий деревянный забор, огораживающий пансионный двор, жизненное пространство его воспитанников — это не только реалистическая подробность в «Черной курице», но и символический знак «памяти Детства» автора.

«Ворота и калитка, кои вели в переулок, всегда были за­перты, и потому Алеше никогда не удавалось побывать в этом переулке, который сильно возбуждал его любопытство. Вся­кий раз, когда позволяли ему в часы отдыха играть во дворе, первое движение его было — подбежать к забору».

Круглые дырочки в заборе — единственная связь с внеш­ним миром. Мальчик одинок, особенно горько это чувствует в «вакантное время», когда разлучен со своими товарищами.

Грустно-щемящая нотка пронизывает повесть Погорельско­го. Повествование ведется от лица автора-рассказчика, с час­тым обращением к воображаемым слушателям, что придает особую теплоту и доверительность. Время и место произо­шедших событий конкретизированы: «Лет сорок тому назад, в С.-Петербурге на Васильевском острову, в Первой линии, жил-был содержатель мужского пансиона...» Перед читате­лем возникают Петербург конца Х1Х века, пансион, учитель c буклями, тупеем и длинной косой, его супруга, напудрен­ная и напомаженная, c целой оранжереей разных цветов на голове. Подробно выписан наряд Алеши.

Все описания яркие, картинные, выпуклые, даны c уче­том детского восприятия. Ребенку важна в общей картине деталь, подробность. Оказавшись в царстве подземных жите­лей, «Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была yбрaнa. Ему показалось, что стены сдела­ны из мрамора, какой он видел в минеральном кабинете пан­сиона. Панели и двери были из чистого золота. B конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли крес­ла из золота. Алеша любовался этим убранством, но стран­ным показалось ему, что все было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол».

Реалистические предметы, бытовые подробности в ска­зочных эпизодах (крошечные зажженные свечи в серебря­ных шандалах, кивающие голевой фарфоровые китайские куклы, двадцать маленьких рыцарей в золотых латах, с пун­цовыми перьями на шляпах) сближают два плана повество­вания, делают естественным переход Алеши из реального мира в волшебно-фантастический.

Все произошедшее c героем заставляет читателя задумать­ся o многих серьезных вопросах. Как относиться к успеху? Как не возгордиться от неожиданной большой удачи? Что может случиться, ecли не прислушаться к голосу совести? Что такое верность слову? Легко ли преодолеть в себе дур­ное? Ведь «пороки обыкновенно входят в дверь, a выходят в щелочку». Комплекс нравственных проблем ставит автор, не снисходя ни к возрасту героя, ни к возрасту читателя. Дет­ская жизнь не игрушечный вариант взрослой: все в жизни происходит единожды и всерьез.

Дидактична ли «Черная курица»? Воспитательный пафос очевиден. Если отвлечься от художественной ткани повество­вания, его можно выразить в словах: будь честен, трудолюбив, скромен. Но Погорельский сумел облечь воспитательную идею в такую романтически-приподнятую и в то же время жизнен­но убедительную, поистине волшебно-сказoчнyю форму, что читатель-ребенок воспринимает нравственный урок сердцем.

Сюжет повести. Серьезная проблематика повести Погорельского легко усваивается детьми благодаря увлекательному сказочному сюжету и очень удачному центральному образу героя — сверстника читателя.

Анализ сюжета повести убеждает, что в жанровом отношении произведение это не столь уж однозначно, что дополнительно сооб­щает его содержанию художественную полноту и педагогическую глубину.

Повесть начинается с экспозиции (предыстория событий, развертывающихся непосредственно в рамках художественного вре­мени произведения).

Завязка — заступничество Алеши за Чернушку.

Кульминация (наивысшая точка напряжения всех про­блемных линий), своеобразный событийный «узел» конфликта —выбор Алешей в волшебных садах подземных жителей конопля­ного семечка, а не других взращенных прекраснъех цветов и пло­дов. Этому самому выбору сопутствует прельщение (трудно не поддаться искушению без труда знать все на «отлично»). Но, од­нажды уступив своей, кажется, безобидной для других мысли, уже маленький человек встает на путь сначала совсем небольшой, а потом все более растущей лжи. Так, кажется, тоже волшебным образом приходит к нему забвение правил ^.и обещаний. Тогда в добром и сострадательном мальчике начинает говорить горды­ня, ничем неоправданное чувство превосходства над другими. Из волшебного средства — конопляного семечка, дурман-травы —произрастает эта гордыня.

Причем потеря героем конопляного семечка еще не развязка, мальчику дважды дается шанс без нравственных потерь выйти из сложившейся ситуации, но, снова найдя конопляное семечко, он вступает на тот же губительный путь.

Развязкой будет разо­блачение обмана, «предателытво» подземных жителей, a уход их —уже эпилог (события, которые обязательно последуют, и изме­нить их уже не в силах никто). B лирическом плане развязка — рас­каяние Алеши, горькое, невосполнимое чувство утраты, жaлостъ к героям, с которыми надлежит расстаться, и уже ничего ни в своих поступках, ни в поступках других изменить нельзя. Событийная сто­рона —повод для начала «работы души.

Интуитивно читатель приходит к выво­ду, пусть и вербально не оформленному: гордыня, спесь побежда­ются раскаянием, покаянием, соучастием, состраданием, жалостью к другим. Нравственные выводы звучат афористически: «3а­блудших исправляют люди, лукавыx — ангелы, a гордыx — сам Господь БОГ» (св. Иoанн Лествичник)

Образ главного героя. Образ Алеши, девятилетнего воспитанника старинного петербургского пансиона, разработан писателем с особым вниманием к его внутренней жизни. Впервые в русской детской книге здесь появился живой мальчуган, каждое душевное движение которого говорит o глубоком знании автором детской психологии. Алеша наделен чертами, характерными для ребенка именно его возраста. Он эмоционален, впечатлителен, наблюдателен, любознателен; чтение старинных рыцарских романов (типичный pепертуар чтения мальчика XVIII века) развило его вообpажение, богатое от природы. Он добр, смел, отзывчив. И вместе c тем ничто ребяческое ему не чуждо. Он шаловлив, непоседлив, легко поддается соблазну не выучить скучный урок, слукавить, утаить от взрослых свои детские секреты.

Как y большинства детей, в его сознании сказка и действительность слиты воедино. B реальном мире мальчик ясно видит неуловимые для взрослых следы чудесного и сам непрерывно ежеминутно в повседневной жизни творит сказку. Так кажется ему, что дырочки в заборе, сколоченном из стaрых досок, правертела волшебница, и, конечно, нет ничего удивительного, если она принесет весточку из дома или игрушку. Обычная курица, спасаясь от преследования кухарки, вдруг запросто может заговорить и обратиться за помощью. Поэтому так естественно входят в жизнь героя, a вместе c тем и в сюжет повести и волшебные рыцари, и оживающие фарфоровые куклы, и таинственное подземное царство c его мирным и добрым народом, и обладающее магической силой зернышко, и другие чудеса сказки со всеми правами и законами.

Насколько легко вторгается сказка в жизнь героя Погорельского, настолько свободно в свою очередь в повествование o таинственном введены приемы реалистического письма: точность в описании бытовых деталей и несвойственные сказке элементы психологического анализа.

Детали быта в скaзочных эпизодах повести словно подсказаны художнику ребенком, исполненным наивной веры в реальность всего чудесного. Крошечные зажженные свечи в серебряных шандалах, величиной c Алешин маленький пальчик, появляются на стульях, рукомойнике и на полу темной комнаты, курочка Чернушка приходит за Алешей; большая лежанка из голландских изразцов, на которой синей глазурью нарисованы люди, звери, встречается на их пути в подземное царство. Видят они и старинные кровати c белыми кисейными пологами. Нетрудно заметить, что все эти предметы попали в повесть не из неведомой волшебной страны, а из обычного петербургского особняка XVIII века. Таким образом, писатель вместе c героем как бы «oживляют» сказку, убеждая и читателя в достоверности сюжетного вымысла.

Чем дальше Алеша вместе с Чернушкой идут в таинственный мир подземных жителей, тем меньше становится в тексте истори­ческого и бытового колорита. Но четкость детского видения, детская зоркость и конкретность представлений остается: двадцать рыцарей в золотых латах, с пунцовыми перьями на латах тихим маршем входят попарно в залу, двадцать малень­ких пажей в пунцовых платьях несут королевскую мантию. Одежды придворных, убранство дворцовых покоев - все выписано Погорельским с пленяющей ребенка обстоятельностью, создающей иллюзию «всамделишности», которую он так ценит и в игре, и в сказке.

Почти все события сказочного плана можно объяснить, скажем, склонностью героя к мечтательности, к фантазиро­ванию. Он любит рыцарские романы и часто готов видеть обыденное в фантастическом свете. Директор училищ, к при­ему которого с волнением готовятся в пансионе, в его вооб­ражении представляется «знаменитым рыцарем в блестящих латах и в шлеме c блестящими перьями», но, к своему удив­лению, вместо «шлема пернатого» Алеша видит «просто ма­ленькую лысую головку, набело распудренную, единствен­ным украшением которой... был маленький пучок». Но ав­тор не стремится разрушить хрупкое равновесие между сказкой и жизнью, оставляет недоговоренным, например, почему Чернушка, будучи министром, является в виде ку­рицы и какую связь имеют подземные жители со старушка­ми-голландками.

Развитое воображение, способность мечтать, фантазировать составляют богатство личности растущего человека. Поэтому так обаятелен главный герой повести. Это первый живой, несхематичный образ ребенка, мальчика в детской литературе. Алеша, как всякий десятилетний ребенок, любознателен, подвижен, впечатлителен. Его доброта, отзывчивость прояви­лись в спасении любимой курочки Чернушки, что и послужило завязкой сказочного сюжета. Это был решительный и смелый поступок: маленький мальчик бросился на шею кухарке, внушавшей ему «ужас и отвращение» своей жестокостью (кухарка в тот момент с ножом в руках схватила Чернушку за крыло). Алеша без колебаний расстается с драгоценным для него импе­риалом, пoдaрeнным доброй его бабушкой. Автору сентимен­тального детского рассказа этого эпизода было бы вполне достаточно для того, чтобы вознаградить сторицей героя за доброе сердце. Но Погорельский рисует живого мальчика, по-детски непосредственного, шаловливого, не устоявшего перед искушением праздности и тщеславия.

Первый шажок к своим бедам Алеша совершает непред­намеренно. На заманчивое предложение короля назвать свое желание Алеша «поспешил c ответом» и сказал первое, что могло прийти в голову почти всякому школьнику: «Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали».

Развязка повести — сцена прощания Чернушки c Алешей, шум покидающего свое царство маленького народа, отчаяние Алеши от непоправимости своего опрометчивого поступка - воспринимается читателем как эмоциoнaльнoе потрясение. Впервые, может быть, в своей жизни он переживает вместе c героем драму предательства. Без преувеличения можно гово­рить в катарсисе — возвышении просветленной души юного читателя, поддавшегося магии повести-сказки Погорельского.

Особенности стиля. Своеобразие мышления ребенка, героя повествования, глазами которого как бы увидены многие события повести, подсказало писателю отбор изобразительных средств. Поэтому каждая строчка «Черной курицы» находит отклик y читателей — сверстников героя.

Писатель, изобретательный в фантастической выдумке, внимателен к тщательному воссозданию подлинной жизни. Точны полные подробностями, как бы c натуры срисованные пейзажи старого Петербурга, точнее, одной из старейших его улиц — Пер­вой линии Васильевского острова, с ее деревянными тротуарами, небольшими особняками, крытыми голландского черепицей, и просторными дворами, огороженными барочными досками. Подробно и тщательно обрисованы Погорельским и одежда Алеши, убранство праздничного стола, и сложная, сделанная по моде того времени, прическа супруги учителя, и многие другие под­6цостей быта Петербурга XVIII века.

Бытовые сцены повести отмечены слегка насмешливой улыбкой автора. Именно так сделаны страницы, изображающие забавную суету в доме учителя перед приездом директора.

Чрезвычайно интересна лексика и стилистика повести. Слог «Черной курицы» свободный, разнообразный. Стремясь сделать повесть занимательной для ребенка, Погорельский не допускает упрощения, не стремится к такой доступности, которая достигается за счет обеднения текста. Встречаясь, в произведении c мыслями и образами, сложными и не до конца понятными, ребенок усваивает их контекст обобщенно, не будучи в силах подойти к ним аналитически. Но освоение текста, требующего от читателя известных умственных усилий, рассчитанных «на вырост», всегда плодотворнее, чем облегченное чтение.

«Черная Курица» легко воспринимается и современным читателем. Здесь практически нет архаической лексики, ус­таревших оборотов речи. И в то же время повесть выстроена стилистически разнообразно. Здесь есть эпическая нетороп­ливость экспозиции, эмоциональный рассказ о спасении Чер­нушки, о чудесных происшествиях, связанных с подземными жителями. Часто автор прибегает к живому, непринужденно­му диалогу.

B стилистике повести немалая роль принадлежит воспроизведению писателем детской мысли и речи. Погорельский один из первых обратил внимание на ее специфику и использовал в качестве средства художественной изобразительности. «Если бы я был рыцарь, —размышляет Алеша, — то никогда бы не ездил на извозчике». Или: «Она (старушка-голландка) показалась ему (Алеше) как будто восковая». Так детская интонация применяется Погopельским и для речевой характеристики героя, и в авторской речи. Стилевое разнообразие, смелое обращение к различным по степени сложности лексическим пластам и одновременно внимание к особенностям восприятия читателя-ребенка сделали повесть Погорельского классической детской книгой.

Своеобразие жанра

Все описанное в повести вполне мотивировано психологией ребенка. Более того, можно подумать, что никакого волшебства и не было: мальчик ложится в постель, за­сыпает и видит сон c вариациями на темы прочитанных им рыцарских романов и собственного поистине рыцарского поступка по отношению к курице и во сне получает нравственный урок. B таком случае все происходящее в сказочной повести умещает­ся в рамках повести психологической и, несомненно, повести педагогической, дающей духовно-нравственные уроки.

Но жанр повести можно обозначить и как святочную повестъ. Не только потому, что действие начинает разворачиваться в зим­нем Петербурге перед Рождеством, но и потому, что в повести на самом деле соблюдены структурно необходимые в святочном про­изведении каноны жанра. Маленький, одинокий, покинутый всеми человек оказывается один на один c искушением, поддается ему, затем раскаивается И заслуживает сострадания или даже какой-то награды. Строго говоря, это вначале нисхождение героя по нравст­венной лестнице, a затем его восхождение к постижению настоящей радости (путь, характерный для героя мистерии). Автор строит свой сюжет, не прибегая к прямым цитатам из Священной истории, но символическая сторона происходящего соотносима c темами и кар­тинами Апокалипсиса.

И все-таки, несмотря на все изложенное, примем за доминант­ное определение жанр волшебной повести, потому что вол­шебное средство (хоть и с иным семантическим наполнением) является и сюжетоп6разуюгцей и символической деталью. Тайна —важный фактор в формировании внутренней формы произведе­ния, а психологизм u историческая достоверность повести вызы­вают y читателя чувство доверия к тому, что описывается, a свя­точное содержание лишь_. усиливает мифопоэтическую глубину повествования.

Двухчастное название повести «Черная курица, или Подземные жители», с одной стороны, указывает на романтическое двoемирие, столь важное для понимания смысла происходящего в произведе­нии, но c другой стороны, таким образом обозначен и жанр произ­ведения: черная курица — реальное, психологическое, подземные жители — волшебное, мистическое, намекающее на сакральное. Наш анализ повести подтверждает особое место этого произведения в ис­тории русской детской литературы вообще и литературной сказки в частности, указывая на тот жанровый синкретизм произведения, который, как можно убедиться, — обязательная составляющая ус­пеха произведения y детей.

Органичное сочетание гуманной педагогической идеи, проникновенного тона повествования, художественно выра­зительной фоpмы, занимательности для читателя делает повесть Погорельского классическим произведением детской литературы, равных которому найдется немного в истории не только отечественной, но и зарубежной литературы.

Богатство воспитательного и познавательного содержания «Черной курицы», подлинно творческое литературное решение морально-педагогических задач обеспечили ей прочную и долгу привязанность читателей.

Основные аспекты творчества В.Ф. Одоевского для детей

В.Ф.Одоевский (1804-1869) – известный писатель, музыкант, философ и педагог. «В совершенстве развитый человек», «живая энциклопедия» - так отзывались o нем знавшие его.

Издатель альманаха «Мнемозина» и журнала «Московский вестник», соредактор Пушкинского «Современника». Будучи помощником директора публичной библиотеки в Петербурге, директором Румянцевского Музея (книгохранилище которого стало основой Российской государственной библиотеки – «Ленинки»), он способствовал развитию книжного дела в России.

Он был писателем, ученым, философом, теоретиком музыки, и во все эти миры человеческой мысли вносил что-то свое, оригинальное – волшебное и реальное одновременно.

В музыке он слышал второй язык человечества, которому суждено стать равным по значению языку слов, понятным всем людям, всем народам, он объединит и сдружит их.

Даже слову «философия» - сухому и отвлеченному, он и его друзья найдут замену – любомудрие, здесь, в этом звучании любовь соединена с мудростью.

B течение дли­тельного времени Одоевский входил в Ученый Комитет Ми­нистерства государственных имуществ, занимался организа­цией учебного процесса в различных учебных заведениях — от воспитательных домов, приходских сельских училищ до Мариинского института благородных девиц. Он написал ряд учебных пособий для учащихся, руководств для учителей.

B 1834-1835 годах он издает необычное пособие для воспитательных домов, где пребывали сироты, — «Детские книжки для воскресных детей». Здесь помещались педагогические наставлении для воспитательниц, дидактические материалы, a также рассказы и сказки для чтения детям.

Одним из первых в России Одоевский заинтересовался педагогикой как наукой. Он задумал большое сочинение по вопросам педагогики под названием «Наука до науки». При жизни писателя была опубликована только небольшая его часть.

Одоевский пишет: «Три пути действовать на ребенка: ра­зумное убеждение, нравственное влияние, эстетическая гармонизация ... кому недоступно у6еждение (дело труднейшее), на того можно подействовать нравственным влияни­ем; ребенок вам уступит, потому что этого желаете вы, из любви к вам; не добились вы любви от ребенка, старайтесь развить его эстетической гармонизацией — музыкой, картинами, стихами...»

Занимаясь организацией детских приютов и сельских школ, В.Ф. Одоевский обнаружил бедность литературы для детей. Он пишет статью «О детских книгах. О причинах не интереса ребенка к книге…», создает знаменитые сказки и рассказы для детей под псевдонимом «дедушка Ириней», печатает познавательные статьи в журнале «Сельское чтение» и пр.

А как интересна его писательская судьба! Любимый и почитаемый современниками, он был потом надолго забыт, лишь теперь книги его просыпаются после столетнего сна, оживают, становясь с каждым годом все современнее, все необходимее.

«Дети были лучшими моими учителями… Для свежего, не испорченного никакой схоластикой детского ума нет отдельно ни физики, ни химии, ни антропологии…»

На произведения Одоевского для детей повлияли его педагогические взгляды. Считая, что дитя бывает «проснувшееся» и «непроснувшееся», он придавал большое значение детской литературе, способной пробудить ум и сердце ребенка. «Непроснувшиеся более чем спят», ничто таких детей не интересует, они ничего не делают. Пробудить их могут, например, сказки Гофмана. Вообще же задачу литературы Одоевский видит в пробужде­нии «непроснувшегося» детского ума, в содействии духовно­му росту ребенка. Одновременно с этим писатель ставит за­дачу развить «благодатные» чувства в душе ребенка.

Он стремился привести в движение мысль ребенка, опираясь на любовь детей к вымыслу, фантастике. В его книгах умело сочетаются реальные и фантастические события. Для произведений Одоевского характерно естественность и научность содержания, увлекательность и драматизм повествования, убежденность в могуществе человеческого разума.

При жизни Одоевского его книги для детей издавались 6 раз: «Городок в табакерке» (1834, 1847), «Сказки и рассказы для детей дедушки Иринея» (1838 и 1840), «Сборник детских песен дедушки Иринея» (1847).

B жанpoвом отношении его произведения разнообразны: сказки, рассказы, очерки, стихи. Написал Одоевский и не­сколько колоритных пьес для театра марионеток: «Царь-де­вица», «Мaльчик-фарисей», «Воскресенье», «Переносчица, или Хитрость против хитрости». По воспоминаниям друзей, Одо­евский c большим удовольствием придумывал сюжеты и ста­вил домашние спектакли c детьми. Он был человеком увле­кающимся, неистощимым выдумки и веселье. Таких лю­дей, по словам Белинского, на Руси называют «детским праздником». Одоевский идеально объединил в себе качест­ва, необходимые детскому писателю: «и талант, и душу жи­вую, и поэтическую фантазию, знание детей». Это и пред­определило его успех.

Изучив сказки и рассказы Одоевского, можно выделить следующие аспекты его произведений:

Информационный. Сказки и рассказы («Два дерева», «Червячок», «Городок в табакерке») содержат научные сведения из различных областей знаний: химии, ботаники, зоологии, физики, математики и пр. Следовательно, они являются средством умственного развития и воспитания детей.

Материалы для сказочника, по мнению писателя, «везде: на улице, в воз­духе». Материалом для его первой сказки («Городок в табакерке») послужила музыкальная шкатулка, вещь в быту прошлого века достаточно рас­пространенная и в то же время вызывающая любопытство ре­бенка. Не случаен интерес к ней и самого автора-музыканта, создавшего, кстати, музыкальный инструмент под названием «Се6астьянон».

...Маленький Миша очарован внешним видом табакер­ки, на крышке которой изображены ворота, башенка, золотые домики, золотые деревья c серебряными листиками, солнышко c расходящимися лучами. Но больше мальчика занимает внутреннее устройство чудесной игрушки — про­исхождение музыки. Естественное желание любознательно­го мальчика войти в игрушечный городок и увидеть все самому исполняется во сне. В сопровождении спутника, «колокольчика с золотой головкой и в стальной юбочке» автор знакомит маленьких читателей с устройством заводного механизма музыкальной игрушки. Лю6ознательньнл пришелец видит множество мальчиков-колокольчиков, их 6еспрестанно постукивают злые дядьки-молоточки, за которыми надзирает толстый валик, с боку на бок поворачивающийся на диване. A всеми повелевает изящная царевна пружинка «в золотом шатре c жемчужной 6ахромою». Она-то и объясняет Мише слаженную работу му­зыкального механизма. C удивлением Миша обнаруживает похожесть принципов устройства музыкальной шкатулки с закономерностями общественного устройства: все взаимосвя­зано и нарушение в одном звене выводит из строя всю систему, нарушает чудесную гармонию. Стоило Мише прижать пружинку, все умолкло, валик остановился, молоточки попадали, колокольчики свернулись на сторону, солнышко по­висло, домики изломались...». Городок в та6акерке оказыва­ется своеобразной микромоделью мира.

Путешествуя по сказочному городку, Миша, а значит, и маленький читатель, попутно открывает для себя законы перспективы в живописи, музыкальную теорию контрапункта. И все это просто и естественно вписывается в повествование.

Сказка несет и воспитательный заряд. Подспудно проходит мысль о том, что все в мире движется трудом, праздность кажется привлекательной только со стороны. При этом мораль ненавязчива, она вытекает из действия.

В «Городке в табакерке» Одоевский продемонстрировал в полной мере искусство говорить с детьми о сложных вещах языком понятным, простом и убедительным.

Сходные художественные приемы использовал Одоевский в сказке «Червячок», обратившись на этот раз к области естествознания. Сказка в занимательной, поэтичной форме знакомит читателей с превращениями личинки-червячка в куколку, затем в бабочку. Об этой сказке A. A. Краевский писал следующее: «Не очевидна ли во всем этом рассказе жизни червячка таинственная идея, глубокая аллегория, облаченная в самое простое, прелестное, самое понятное для детей выражение? Вот... образец того, каким об­разом делать доступными детскому разумению самые отвлеченные, даже метафизические истины. Дитя, прочитав этот рассказ, не толь­ко может заохотиться учиться естественной истории, но и примет в душу свою мысль великую, плодотворную мысль, которая никогда не забудется, породит множество других возвышенных помыслов и заложит основу нравственного совершенствования»

Культурологический. С помощью сказок Одоевского («Мороз Иванович», «Серебряный рубль» и др.) ребенок знакомится с элементами народного быта, традициями, праздниками. Происходит формирование базиса личностной культуры.

Наиболее популярна сказка «Мороз Иванович». Она перекликается по сюжету с народной сказкой «Морозко», включает традиционные сказочные мотивы (печь с пирожка­ми, яблоня с золотыми яблочками). Создавая свое произведение, Одоевский дополнил его деталями быта, описанием убранства жилища Мороза Ивановича, подробно о6рисовал ха­рактеры главных героинь —девочек Рукодельницы и Ленивицы. B литературной сказке они родные сестры, живут с нянюшкой, поэтому мотив несправедливого гонения со стороны мачехи отсутствует, акцентируется нравственная сторона отношений.

Сказка Одоевского построена на противопоставлении тру‑ долю6ия и лености, что подчеркивает эпиграф: «Нам даром, без труда, ничего не дается — недаром исстари пословица ведется».

Рукодельница и в родном доме, и в гостях у Мороза Ива­новича трудолюбива, прилежна, добросердечна, за что и была вознаграждена. Ленивица, только мух умевшая считать, не смогла ни перину снежную взбить, ни кушанье изготовить, ни платье починить.

Финал сказки писатель смягчает. Ленивица получает от Мороза Ивановича подарки, которые тают на глазах. Какова работа, такова и награда. А к читателю обращено послесловие: «А вы, детушки, думайте, гадайте, что здесь правда, что неправда; что сказано впрямь, что стороною; что шутки ради, что в наставленье».

Мудрый сказочник не упускает возможности по ходу сказки рассказать детям о том, как зима сменяет лето, как растут озимые, отчего летом вода в колодце студеная, как c помощью песка и угля отфильтровать воду, чтобы она стала «чистая, словно хрустальная», дать много других полезных сведений.

Личностный. Произведения Одоевского («Серебряный рубль», «Сиротинка», «Бедный Гнедко») помогают ребенку задуматься о мотивах своих поступков, понять свой внутренний мир.

Содержание большинства из этих рассказов связано с жизнью детей. Рассказы Одоевского развивают идеи доброты, гуманности, душевного благородства, ответственности, трудолюбия.

Наиболее современно звучит рассказ «Бедный Гнедко» - о судьбе извозчичьей лошади, загнанной своим хозяином.

… Когда-то Гнедко был веселым жеребенком, жил в деревне, с ним дружили дети Ванюша с Дашей. Потом его продали в город. И вот бедный Гнедко лежит на мостовой, «не может пошевелиться, зарыл голову в снег, тяжело дышит и поводит глазами». Прямой авторский призыв звучит актуально: «Друзья мои… Грешно мучить животных… Кто мучит животных, тот дурной человек. Кто мучит лошадь, собаку, тот в состоянии мучить и человека…»

Социальный. «Индийская сказка о четырех глухих», «Шарманщик», «Столяр» учат детей умению строить и регулировать свои отношения со сверстниками и взрослыми, что способствует социологизации детей.

Остроумная индийская сказка «О четырех глухих» интересна и многозначна. Четверо глухих (деревенский пастух, сторож, всадник и брамин), вынужденных общаться, не слышат друг друга. Каждый по-своему истолковывает поведение остальных, отчего проистекает много несуразного и нелепого. Сказка предостерегает от нравственной глухоты. Писатель обращается к читателям: «Сделайте малость, друзья, не будьте глухи. Уши нам даны для того, чтобы слушать. Один умный человек заметил, что у нас два уха и один язык и что, стало быть, нам надобно больше слушать, нежели говорить».

Сказка «Столяр» рассказывает об истории жизни знаменитого французского архитектора Андрея Рубо, прошедшего путь от нищеты к общенациональному признанию, путь, который мог быть возможен только для мальчика, обладавшего удивительным упорством, волшебной любознательностью, необыкновенным трудолюбием.

Таким образом, можно говорить о важнейшем значении произведений Одоевского в приобщении юных читателей к общечеловеческим ценностям, актуальным для любой эпохи.