Интерпретация Владимира Муравьева*

Поэма "Москва — Петушки" продолжает ряд произведений рус­ской литературы, в которых мотив путешествия реализует идею прав­доискательства ("Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева, "Кому на Руси жить хорошо" Некрасова, "Чевенгур" Платонова и др.). Она воскрешает восходящую к Козьме Пруткову, А. К. Толстому, позднему Салтыкову-Щедрину традицию использования так называе­мой противоиронии, являющейся важнейшим качеством ерофеевского художественного сообщения. Противоирония — это бывшая россий­ская ирония, перекошенная на всероссийский, так сказать, абсурд, а лучше сказать — порядок. Перекосившись, она начисто лишается гражданского пафоса и правоверного обличительства. Противоиро­ния, черный юмор — стилевая доминанта поэмы, метафористика ко­торой многими не прочитывается.

"Игровой" подход к поэме, впрочем, скорее исключение — "весе­лая" наука еще недостаточно авторитетна в России.

Андрей Зорин рассматривает поэму Вен. Ерофеева в контексте общественных умонастроений, вызванных крахом шестидесятнических иллюзий.