Интерпретация Андрея Василевского*

"Бесконечный тупик" — книга примечаний к несуще­ствующему тексту. Этот воображаемый текст и называется "Бесконечный тупик".

За ним идут примечания.

Потом идут примечания к этим примечаниям.

Потом идут примечания к примечаниям к этим примечаниям.

И так далее.

В конце приложены вымышленные рецензии на "Бесконечный тупик", стилизованные под манеру невымышленных и узнаваемых авторов.

Примечания образуют несколько переплетающихся сюжетных ли­ний. У автора есть их схема, карта книги.

Книгу надо читать целиком. Тут все связано со всем. Любая цитата из книги заведомо недостоверна. Любая мысль, изъятая со страниц книги, становится неизвестно кому принадлежащей и не­известно чье мнение выражающей. Любой фрагмент, любая вы­борка сомнительны.

В этой книге каждый при желании найдет свое. И каждый будет оскорблен, удивлен, раздосадован. Книга откровенно провокативна, эпатажна, искренна, серьезна. На всякий тезис в ней можно найти антитезис.

* См.: [Василевский А. Предисловие к кн. Д. Галковского "Бесконечный тупик"] // Нов. мир. 1992. № 9.

445

В книге есть сквозные герои: Одиноков (alter ego писателя), его отец, Соловьев, Чернышевский, Ленин, Набоков, Чехов, Розанов (выступающий как еще одно alter ego автора). Но:

«"Обознатушки-перепрятушки". Я говорю только о себе <...>» В книге Галковского есть великолепные взлеты и догадки, есть и "графомания". Но — захватывающая.

Галковский вносит в интерпретацию Андрея Василевского извест­ные коррективы: "Говорят, что "Бесконечный тупик" — это примечания к несуществующему тексту. <...> Почему же не существующему — очень даже существующему. Моя книга состоит из 3-х частей: не­большого введения ("Закругленный мир"), основной части ("Бесконечный тупик") и третьей части — "Примечаний". Просто при­мечания настолько подробны, что на их фоне основной текст почти не нужен, и я его вынес за рамки произведения. Но он есть. Если тут и филологическая игра, то игра на реальной основе, игра, обуслов­ленная логикой жизни" [313].

Авторское описание первоначального вида книги дает воз­можность установить еще один источник, от которого отталкивал­ся Галковский, формируя структуру "Бесконечного тупика". Это "Бледный огонь" Набокова, у которого комментирующая часть текста (псевдокомментарии Чарльза Кинбота) многократно пре­вышает комментируемую (поэму Джона Шейда), причем каждый фрагмент комментария пронумерован. У Галковского, однако, изъ­ята комментируемая часть, благодаря чему книга обретает ореол загадочности, интригует вдвойне. Можно сказать, что "Бесконечный тупик" — книга примечаний к существующему для автора и не существующему для читателей тексту*, "сложно орга­низованное произведение со своим сюжетом, продуманной схе­мой филологических течений и противотечений" [313].

В развертывании примечаний задействован механизм "цепной реак­ции", ибо первое же из примечаний в свою очередь порождает примеча­ние, потом идет примечание к этому примечанию и т. д. и т. д. Многие примечания напоминают дневниковые записи, причем объектом фиксации и осмысления становится в них не только личное, но и всеобщее (вернее, личное включает в себя и всеобщее). И в этом ощутима ориентация на "Дневник писателя" Достоевского, который тоже можно считать одним из источников "Бесконечного тупика", но в еще большей степени — на "Опавшие листья" и "Уединенное" Розанова. Можно сказать, что Галков-

* В отдельном виде "Исходный текст" "Бесконечного тупика" напечатан в 1994 г. в журнале "Континент" (№ 81), но в роман, изданный в 1997г., он не включен.

446

ский сохранил приверженность розановскому принципу фрагментарно­сти*, но преобразовал его в духе постмодернизма.

Вадим Кожинов уподобил "Бесконечный тупик" могучему древу, у которого 54 ветви с большим или меньшим количеством листьев-примечаний.