Часть 2. Поэмы а. Ахматовой.

С самого начала Ахматова ощущала необходимость выразить женский взгляд на мир в такой культурно-исторической обстановке, где женские голоса, хотя уже различимые, звучали редко и едва слышно и где женщины все еще пребывали в заблуждении, что для того, чтобы быть наравне с мужчинами, нужно быть похожими на них. Глубоко верующая и вместе с тем страстная женщина, не порывавшая со своим естеством, Ахматова не могла согласиться с той ложной доктриной, в которой физическое влечение противопоставлялось Божественному замыслу. Она отвергала такое отношение к своему полу, которое делило женщин на "чистых" и "падших" и причинило столько страданий в прошедшем столетии. Когда в своей поэзии она попыталась примирить эти два начала, то на многие годы прослыла "полумонахиней, полублудницей".

Жизнь и творчество Анны Ахматовой отражает рост ее понимания и самопознания. Если бы на какой-то миг она потеряла способность превращать сырье своей жизни в поэтическую биографию, то оказалась бы сломленной хаотичностью и трагедийностью происходившего с ней. Триумфальное шествие в конце жизни по Европе - Таормина и Оксфорд - было для Ахматовой не столько личной победой, сколько признанием внутренней правоты поэта, которую отстаивала она и другие. И почести, которыми осыпали ее на Сицилии и в Англии, воспринимались ею не только как личные - они воздавались и тем, кто не дожил до этого, как Мандельштам и Гумилев. Она принимала их как поэт, познавший, что на самом деле значит быть русским поэтом в эпоху, которую она называла "Настоящим Двадцатым Веком".

Поэма без героя.

О том, как создавалась "Поэма без героя" - центральное и самое сложное из произведений Ахматовой.

В «Поэме без героя» Ахматова описывает давно прошедшую эпоху — предреволюционные годы, время своей молодости и литературного дебюта. Это описание делается из исторического отдаления, когда уже известны и страшные судьбы большинства тогдашних друзей и знакомых, и страшная метаморфоза России в целом. Это набрасывает на героев поэмы особенный почти мистический флёр: ведь все они — уже тени, как ни трудно пишущей поэму Ахматовой с этим смириться:

Сюжет первой части ("Тысяча девятьсот тринадцатый год") - трагедия молодого поэта, за год до начала Мировой войны покончившего самоубийством из-за неверности возлюбленной, описываемая на фоне новогоднего маскарада; сюжет второй - размышления автора о грядущей судьбе своей поэмы при попытках ее напечатать и о возможных ее оценках критикой и читателями, переходящие в раздумья о сути поэзии; сюжет третьей части - грандиозная картина Земли, раздираемой Мировой войной, данная с самолета, увозящего автора из блокадного Ленинграда. "Поэма без героя" стала обобщением размышлений Ахматовой о своем поколении - людях "серебряного века" и об испытаниях, которые им принес "Настоящий Двадцатый век", начавшийся в 1914 г. События 1946 - идеологическая казнь Ахматовой, после знаменитого доклада Жданова о журналах "Звезда" и "Ленинград", а также некоторые обстоятельства личной жизни поэтессы - повлекли за собой переработку и расширение замысла поэмы. Среди персонажей 1913 года появляется "Гость из будущего" - человек, с которым Ахматова познакомилась в конце 1945, поэма обрастает новыми посвящениями, вставками, главы предваряются авторским ремарками, что превращает ее в подобие театрального либретто, текст завершают полупародийные "Примечания редактора", поясняющие общеизвестные факты, но оставляющие в тени действительно загадочные намеки, содержащиеся в тексте.

В СССР при жизни Ахматовой опубликовать "Поэму без героя" не удалось, впервые ее полный текст был напечатан в нью-йоркском альманахе "Воздушные пути", хотя большие фрагменты из нее печатались во всех авторских сборниках поэтессы, начиная с 1958 г.

Реквием.

В прежние годы было довольно распространенным представление об узости, камерности поэзии Ахматовой, и, казалось, ничто не предвещало ее эволюции в ином направлении.

Основой поэмы стала личная трагедия А. Ахматовой: ее сын Лев Гумилев был трижды арестован в сталинские годы. Первый раз его, студента исторического факультета ЛГУ, арестовали в 1935 году, и тогда его удалось скоро вызволить. Ахматова тогда написала письмо И.В. Сталину. Во второй раз сын Ахматовой был арестован в 1938 году и приговорен к 10 годам лагерей, позднее срок сократили до 5 лет. В третий раз Льва арестовывают в 1949 году, приговаривают к расстрелу, который заменяют затем ссылкой. Вина его не была доказана, и впоследствии он был реабилитирован. Сама Ахматова аресты 1935 и 1938 годов рассматривала как месть властей за то, что Лев был сыном Н. Гумилева. Арест 1949 года, по мнению Ахматовой, был следствием известного постановления ЦК ВКП(б), и теперь сын сидел уже из-за нее.

Но "Реквием" – это не только личная трагедия, но трагедия народная.

Композиция поэмы имеет сложную структуру: она включает в себя Эпиграф, Вместо предисловия, Посвящение, Вступление, 10 глав (три из которых имеют название: VII – Приговор, VIII – К смерти, Х – Распятие) и Эпилог (состоящий из трех частей).

Почти весь "Реквием" был написан в 1935–1940 годах, раздел Вместо Предисловия и Эпиграф помечены 1957 и 1961 годами. Долгое время произведение существовало только в памяти Ахматовой и ее друзей, лишь в 1950-е годы она решилась записать его, а первая публикация состоялась в 1988 году, через 22 года после смерти поэта.

Поначалу "Реквием" был задуман как лирический цикл и лишь позднее переименован в поэму.

Эпиграф и Вместо Предисловия – смысловые и музыкальные ключи произведения. Эпиграф вводит в эпическое повествование о народной трагедии лирическую тему:

Вместо Предисловия (1957) – часть, продолжающая тему "моего народа", переносит нас в "тогда" – тюремную очередь Ленинграда 1930-х годов. Ахматовский "Реквием", так же как и моцартовский, написан "по заказу", но в роли "заказчика" в поэме выступает "стомильонный народ". Лирическое и эпическое в поэме слиты воедино: рассказывая о своем горе, Ахматова говорит от лица миллионов "безымянных" "мы": "В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): – А это вы можете описать? И я сказала: – Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом".

В Посвящении продолжается тема прозаического Предисловия. Но меняется масштаб описываемых событий, достигая грандиозного размаха:

Здесь получают характеристику время и пространство, в котором находится героиня и ее случайные подруги по тюремным очередям. Времени больше нет, оно остановилось, онемело, стало безмолвным ("не течет великая река"). Жестко звучащие рифмы "горы" и "норы" усиливают впечатление суровости, трагичности происходящего. Пейзаж перекликается с картинами Дантова "Ада", с его кругами, уступами, злыми каменными щелями... И тюремный Ленинград воспринимается как один из кругов знаменитого "Ада" Данте. Далее, во Вступлении, мы встречаем образ большой поэтической силы и точности:

Многочисленное варьирование сходных мотивов в поэме напоминает музыкальные лейтмотивы. В Посвящении и Вступлении намечены те основные мотивы и образы, которые будут развиваться в произведении дальше.

Для поэмы характерен особый звуковой мир. В записных книжках Ахматовой есть слова, характеризующие особую музыку ее произведения: "...траурный реквием, единственным аккомпанементом которого может быть только Тишина и резкие отдаленные удары похоронного колокола". Но тишина поэмы наполнена тревожными, дисгармоничными звуками: ключей постылых скрежет, песня разлуки паровозных гудков, плач детей, женский вой, громыхание черных марусь, хлюпанье дверей и вой старухи. Такое обилие звуков лишь усиливает трагическую тишину, которая взрывается лишь однажды – в главе Распятие:

Распятие – смысловой и эмоциональный центр произведения; для Матери Иисуса, с которой отождествляет себя лирическая героиня Ахматовой, как и для ее сына, настал "великий час":

Магдалина и любимый ученик как бы воплощают собой те этапы крестного пути, которые уже пройдены Матерью: Магдалина – мятежное страдание, когда лирическая героиня "выла под кремлевскими башнями" и "кидалась в ноги палачу", Иоанн – тихое оцепенение человека, пытающегося "убить память", обезумевшего от горя и зовущего смерть. Молчание Матери, на которую "так никто взглянуть и не посмел", разрешается плачем-реквиемом. Не только по своему сыну, но и по всем погубленным.