Часть 2. Гулаг в русской литературе: художественные концепции и образы (а. Солженицын, в. Шаламов).
ГУЛАГ в русской литературе: художественные концепции и образы (А. Солженицын, В. Шаламов).
Автобиографическая основа, реальность судеб и ситуаций придают "Колымским рассказам" значение исторического документа. В контексте темы ГУЛАГа в русской литературе творчество Шаламова является одной из вершин - наравне с творчеством А.И. Солженицына. Имена этих писателей воспринимаются как символы разных подходов к теме: фундаментальное художественное исследование, историко-философские обобщения "Архипелага ГУЛАГ", — и картины иррационального мира Колымы у Шаламова, мира вне логики, вне правды, вне лжи, в котором властвует смерть для тел и растление для душ.
Над "Колымскими рассказами" веет дух смерти. Но слово "смерть" здесь ничего не означает. Ничего не передает. Вообще смерть мы понимаем абстрактно: конец, все помрем. Представить смерть как жизнь, тянущуюся без конца, на истощении последних физических сил человека, - куда ужаснее. Говорили и говорят: "перед лицом смерти". Рассказы Шаламова написаны перед лицом жизни. Жизнь - вот самое ужасное. Не только потому, что мука. Пережив жизнь, человек спрашивает себя: а почему ты живой? В колымском положении всякая жизнь - эгоизм, грех, убийство ближнего, которого ты превзошел единственно тем, что остался в живых, И жизнь - это подлость. Жить вообще неприлично. У выжившего в этих условиях навсегда останется в душе осадок "жизни", как чего-то позорного, постыдного, Почему ты не умер? - последний вопрос, который ставится человеку... Действительно: почему я еще живой, когда все умерли?..
Хуже смерти - потеря жизни при жизни, человеческого образа в человеке. Выясняется, что человек не выдерживает и превращается в материю - в дерево, в камень, - из которой строители делают, что хотят. Живой, двигающийся материал обнаруживает попутно неожиданные свойства. Во-первых, человек, обнаружилось, выносливее и сильнее лошади. Сильнее любого животного. Во-вторых, духовные, интеллектуальные, нравственные качества это что-то вторичное, и они легко отпадают, как шелуха, стоит лишь довести человека до соответствующей материальной кондиции. В-третьих, выясняется, в таком состоянии человек ни о чем не думает, ничего не помнит, теряет разум, чувство, силу воли. Покончить самоубийством это уже проявить независимость. Однако для этого шага надо сначала съесть кусок хлеба. В-четвертых, надежда - развращает. Надежда - это самое опасное в лагере (приманка, предатель). В-пятых, едва человек выздоравливает, первыми его движениями будут - страх и зависть. В-шестых, в-седьмых, в-десятых, факты говорят - нет места человеку. Один только срез человеческого материала, говорящий об одном: психика исчезла, есть физика, реагирующая на удар, на пайку хлеба, на голод, на тепло... В этом смысле природа Колымы подобна человеку - вечная мерзлота. "Художественные средства" в рассказах Шаламова сводятся к перечислению наших остаточных свойств: сухая как пергамент, потрескавшаяся кожа; тонкие, как веревки, мускулы; иссушенные клетки мозга, которые уже не могут ничего воспринять; обмороженные, не чувствительные к предметам пальцы; гноящиеся язвы, замотанные грязными тряпочками. Это человек. Человек, нисходящий до собственных костей, из которых строится мост к социализму через тундру и тайгу Колымы. Не обличение - констатация: так это делалось...
Героев, в общем-то, в рассказах Шаламова нет. Характеры отсутствуют: не до психологии. Есть более или менее равномерные отрезки "человеко-времени" - сами рассказы. Основной сюжет - выживание человека, которое неизвестно чем кончится, и еще вопрос: хорошо это или плохо выжить в ситуации, где все умирают, преподнесенной как данность, как исходная точка рассказывания. Задача выживания - это обоюдоострая вещь и стимулирует и худшее, и лучшее в людях, но поддерживая интерес, как температуру тела, в повествовании Шаламова.
«Один день Ивана Денисовича»
В центре произведения А. Солженицына — образ простого русского человека, сумевшего выжить и нравственно выстоять в жесточайших условиях лагерной неволи. Иван Денисович, по словам самого автора, — образ собирательный.
Взгляд «изнутри» («лагерь глазами мужика») в рассказе чередуется со взглядом «извне», причём на повествовательном уровне этот переход осуществляется почти незаметно. Так, в портретном описании старика-каторжанина Ю-81, которого в лагерной столовой разглядывает Шухов, при внимательном чтении можно обнаружить чуть заметный повествовательный «сбой». Оборот «его спина отменна была прямизною» [1: 104] вряд ли мог родиться в сознании бывшего колхозника, рядового бойца, а ныне прожжённого «зэка» с восьмилетним стажем общих работ; стилистически он несколько выпадает из речевого строя Ивана Денисовича, еле заметно диссонирует с ним. По всей видимости, здесь как раз пример того, как в несобственно-прямую речь, передающую особенности мышления и языка главного героя, «вкрапляется» чужое слово. Остаётся понять — является ли оно авторским, или же принадлежит Ю-81. Второе предположение строится на том, что А. Солженицын обычно строго следует закону «языкового фона»: то есть так строит повествование, чтобы вся языковая ткань, в том числе и собственно авторская, не выходила за круг представлений и словоупотребления персонажа, о котором идёт речь. А так как в эпизоде речь заходит о старике-каторжанине, то нельзя исключить возможности появления в данном повествовательном контексте речевых оборотов, присущих именно Ю-81.
У героя А. Солженицына нет сладостных воспоминаний о святом крестьянском труде, зато «в лагерях Шухов не раз вспоминал, как в деревне раньше ели: картошку — целыми сковородами, кашу — чугунками, а ещё раньше, по-без-колхозов, мясо — ломтями здоровыми. Да молоко дули — пусть брюхо лопнет» [1: 37]. То есть деревенское прошлое воспринимается скорее памятью изголодавшегося желудка, а не памятью истосковавшихся по земле, по крестьянскому труду рук и души. У героя не проявляется ностальгии до деревенскому «ладу», по крестьянской эстетике. В отличие от многих героев русской и советской литературы, не прошедших школы коллективизации и ГУЛАГа, Шухов не воспринимает отчий дом, родную землю как «утраченный рай», как некое сокровенное место, к которому устремлена его душа.
В произведениях А. Солженицына художественные детали несут настолько значимую идейно-эстетическую нагрузку, что без их учёта понять авторский замысел в полном объёме практически невозможно. В первую очередь, это относится к его раннему, «подцензурному» творчеству, когда писателю приходилось прятать, уводить в подтекст самое сокровенное из того, что он хотел донести до приученных к эзоповому языку читателей 60-х годов.
Один день лагерной жизни Шухова и неповторимо своеобразен, так как это не условный, не «сборный», не абстрактный день, а вполне определённый, имеющий точные временные координаты, наполненный в том числе и неординарными событиями, и, во-вторых, в высшей степени типичен, ибо состоит из множества эпизодов, деталей, которые характерны для любого из дней лагерного срока Ивана Денисовича: «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три».
Замкнутые рамки изображённого в «Одном дне Ивана Денисовича» лагеря определяют движение хронотопа рассказа прежде всего не по горизонтальному, а по вертикальному вектору — то есть не за счёт расширения пространственного поля произведения, а за счёт развёртывания духовно-нравственного содержания.
- Часть 1. А. Блок. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Роман е. Замятина «Мы» как антиутопия.
- Часть 3. Основные характеристики литературного процесса 1920-х годов
- Часть 1. М. Горький. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Революционная культура в изображении м. Булгакова.
- Часть 3. Основные характеристики литературного процесса 1930-х годов
- Часть 1. Б. Пастернак. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. А. Платонов как революционный писатель и критик революции.
- Часть 3. Основные характеристики литературного процесса периода 1940–1955 годов.
- Часть 1. А. Ахматова. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Роман ю. Олеши «Зависть».
- Часть 3. Основные характеристики литературного процесса 1960-х и 1970-х годов.
- Часть 1. А. Платонов. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Роман б. Пастернака «Доктор Живаго».
- Часть 3. Основные характеристики литературного процесса периода общественных преобразований («перестройка» и 1990-е годы).
- Часть 1. В. Маяковский. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. М. Шолохов как создатель эпоса двух эпох («Тихий Дон», «Поднятая целина»).
- Часть 3. Культурный конфликт революционного и эволюционного, его роль в истории русской литературы.
- Часть 1. О. Мандельштам. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Революционная Россия в изображении а. Блока.
- Часть 3. Жанр романа в 1920-е – 1930-е годы: развитие, достижения.
- Часть 1. С. Есенин. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Поэмы а. Ахматовой.
- Часть 3. «Пролетарская культура» как фактор истории литературы 1920-х годов.
- Часть 1. М. Булгаков. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Человек и мир в поэзии м. Цветаевой.
- Часть 3. Модернистские концепции революционного искусства. Непролетарская революционная литература.
- Часть 1. А. Фадеев. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Деревня, город, революция, миф в поэзии с. Есенина.
- Часть 3. Проблема «нового человека» в литературе послереволюционного времени.
- Часть 1. Э. Багрицкий. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. В. Маяковский после революции: обновление мира и обновление искусства.
- Часть 3. Акмеистическая традиция в поэзии хх века.
- Часть 1. Д. Хармс. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Мир, культура, слово в поэзии о. Мандельштама.
- Часть 3. Футуристическая традиция в поэзии хх века.
- Часть 1. И. Бабель. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Поэзия б. Пастернака: о жизни, красоте, предназначении человека.
- Часть 3. Разнообразие концепций и форм сатиры в русской литературе хх века.
- Часть 1. М. Шолохов. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Драматургия 1920-х – 1930-х годов (м. Булгаков, в. Маяковский и др.).
- Часть 3. Социалистический реализм как эстетическое явление.
- Часть 1. А. Твардовский. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Творчество писателей объединения «обэриу»: образ мира, поэтические принципы, эстетика.
- Часть 3. Роль Союза советских писателей в литературной истории.
- Часть 1. В. Шукшин. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Великая отечественная война в русской литературе: художественные концепции и образы (а. Твардовский, в. Быков, а. Ахматова, а. Астафьев и др.).
- Часть 3. Литературно-художественный авангард.
- Часть 1. В. Астафьев. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Гулаг в русской литературе: художественные концепции и образы (а. Солженицын, в. Шаламов).
- Часть 3. Русская реалистическая литература в хх веке.
- Часть 1. И. Бродский. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Герой, конфликт, образ мира в драматургии а. Вампилова.
- Часть 3. Пути и достижения русского модернизма в хх веке.
- Часть 1. А. Вампилов. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Поэзия 1960–1990-х годов: эстетические общности, творческие индивидуальности.
- Часть 3. «Демонтаж» соцреализма в литературе 1960-х — 1990-х годов.
- Часть 1. В. Аксенов. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Русский постмодернистский роман (на любом примере, по выбору студента).
- Часть 3. Жанры «малой прозы» в русской литературе второй половины хх века.
- Часть 1. Венедикт Ерофеев. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. «Деревенская проза»: образы мира, деревни, человека (в. Шукшин, в. Астафьев, в. Распутин и др., по выбору студента).
- Часть 3. Феномен «деревенской прозы».
- Часть 1. С. Довлатов. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 2. Поэма «Москва–Петушки» в. Ерофеева.
- Часть 3. Феномен русского постмодернизма.
- Часть 1. А. Солженицын. Творческая биография и индивидуальность.
- Часть 3. Постмодернистские рефлексии литературных и культурных традиций (русский опыт).