(Перевод здесь и далее в. Левика)

Ронсар был необыкновенно красивым человеком, так о нем пишут его современники. Он уже в двенадцать лет занимал должность придворного пажа, потом состоял при особе наследного принца, будущего короля Франциска II. На состязаниях придворных кавалеров он брал призы по всем видам спорта. В свите принцессы Мадлен, потом дипломата Лазара де Баиф он объездил всю Европу, свободно владел семью европейскими языками.

Ронсар принадлежал к старинному дворянскому роду. Он получил блистательное образование в коллеже Кокрэ, где преподавали языки, поэзию, риторику, другие гуманитарные дисциплины. Знаменитый в те годы педагог Жан Дора раскрывал перед учениками красоту и богатство греческого языка, энергию латыни, он воспитывал их художественный вкус, преподавал им начала эстетики - науки о прекрасном. Этому коллежу суждено было стать колыбелью новой французской поэзии

Ронсар учился здесь почти пять лет. Он видел, что поэты, толпившиеся вокруг трона, искавшие милости короля и вельмож, потакали вкусам своих покровителей, писали какие-то забавные, но не глубокие, неинтересные вещи - это было трюкачество; другие поэты вообще писали только по латыни, писали какие-то туманные унылые опусы. Ронсар решил вернуть поэзию к народным истокам

В 1549 году он издал свой первый сборник стихов, который имел успех. После окончания коллежа Ронсару предложили стать придворным поэтом и воспитателем подрастающих принцев. Он получил от короля придворный чин аббата и имение.

Уже в молодые годы он завоевал огромную славу. Его песни, положенные на музыку, распевал весь народ. Его замечали и в Европе Итальянский поэт Тассо послал ему в знак уважения свою знаменитую поэму "Освобожденный Иерусалим", даже деспотичная королева Екатерина Медичи прислушивалась к его стихотворным посланиям, написанным на политические и философские темы

Ронсар воспринимал свое творчество как патриотический подвиг - он считал, что величие его поэзии - это величие французского языка, это величие самой Франции.

Тогда для Франции, для языка родного Трудиться начал я отважно и сурово.

Особенно много он сделал в форме сонета 14 строк, но у Ронсара порой в них вложена целая поэма чувств.

Когда в ее груди пустыня снеговая И, как бронею, льдом холодный дух одет, Когда я дорог ей лишь тем, что я поэт, К чему безумствую, в мученьях изнывая?

Что имя, сан ее и гордость родовая - Позор нарядный мой, блестящий плен? О нет1 Поверьте, милая, я не настолько сед, Чтоб сердцу не могла вас заменить другая.

Амур вам подтвердит, Амур не может лгать • Не так прекрасны вы, чтоб чувство отвергать! Как не ценить любви ? Я, право, негодую!

Ведь я уж никогда не стану молодым, Любите же меня таким, как есть, - седым, И буду вас любить, хотя б совсем седую.

Ронсар написал пять книг лирических стихотворений, которые он называл одами.

Когда поэту было двадцать лет, он встретил на балу красавицу Кассандру Сальвиати и, хотя потом видел ее только один раз, посвятил ей цикл более чем из четырехсот сонетов, воспевающих ее физическую и нравственную красоту.

В зрелые годы он пережил головокружительный роман с Еленой де Сюржер, придворной фрейлиной, которая была на тридцать лет моложе его. Ронсар посвятил ей целую, как он пишет, "Одиссею из сонетов".

Последние годы жизни поэт проводил вдали от двора, на лоне природы, в своих поместьях, где жил простой сельской жизнью...

Умер Ронсар 27 декабря 1585 года.

Потом наступили новые времена - и Ронсара надолго забыли. Но уже в XIX веке его открыли вновь, возвели в ранг классика, стихи его стали хрестоматийными. Среди них оказались и пророческие:

Ты плачешь, песнь моя? Таков судьбы запрет: Кто жив, напрасно ждет похвал толпы надменной, Пока у черных волн не стал я тенью пленной, За труд мой не почтит меня бездушный свет.

Но кто-нибудь в веках найдет мой тусклый след И на Луар придет, как пилигрим смиренный, И не поверит он пред новой Ипокреной, Что маленькой страной рожден такой поэт.

Мужайся, песнь моя! Достоинствам живого Толпа бросает вслед язвительное слово, Но богом, лишь умрет, становится певец,

Живых нас топчет в грязь завистливая злоба, Но добродетели, сияющей из гроба, Сплетают правнуки без зависти венец

Геннадий Иванов