Фантастика Рея Брэдбери

Парадоксально и, так сказать, избирательно, хотя не менее активно, протест против бездуховности "потребительской цивилизации" с ее гипертрофированно развитой техникой и оболванивающей массовой культурой, которые подавляют человеческую индивидуальность, был выражен в 1950-е в творчестве прозаика-фантаста Рея Дугласа Брэдбери (1920—1996).

Сын человека, престижной в 1920-е, в особенности, в провинциальном городке Уокегон, штат Иллинойс, рабочей профессии — телефонного монтера, он подростком предпочитал подрабатывать не ремонтом техники (как желал отец), а разноской газет. Американец XX века, он никогда не летал на самолете, не имел автомобиля и не садился за руль, и вообще предпочитал велосипед. Писатель-фантаст, он считал своим учителем Э. По, создавшего одно-единственное малоформатное фантастическое произведение.

Основные книги Р. Брэдбери — это сборники рассказов "Мрачный карнавал" (1947), "Марсианские хроники" (1950), "Октябрьская страна" (1955), романы "451° по Фаренгейту" (1953), "Вино из одуванчиков" (1957), "Надвигается беда" (1962), "Смерть — одинокое дело" (1985). Фантастические романы и рассказы Брэдбери спроецированы в будущее, которое, однако, является весьма прозрачной аллегорией современных США. Правда, многое в жизни американского общества, что вызывает неприятие автора, доведено здесь до логического предела и потому воспринимается как антиутопия (предупреждение).

Машина, бытовая техника подает человеку еду и ухаживает за его ребенком, будит его по утрам и желает спокойной ночи. Стены "телевизионных комнат" отгораживают людей от живой жизни. Люди разучились любить своих близких. Так, в романе "451° по Фаренгейту" жена Гая Монтэгга — Милдред целыми днями общается с телевизионными "родственниками" и просто не замечает своего мужа. В рассказе "Вельд" дети хладнокровно отдают своих родителей на съедение диким львам, вышедшим из телевизионных стен.

В этом жутковатом мире нет места подлинному искусству, так как подлинное, а не суррогатное искусство будоражит, заставляет думать и сострадать. Оно мучительно для людей, привыкших только потреблять, живущих бездумно и весело. Потому-то здесь жгут книги ("451° по Фаренгейту") и целая очередь выстраивается, чтобы, заплатив деньги, плюнуть в леонардовскую Монну Лизу (рассказ "Улыбка").

Герои Брэдбери не сразу, но делают свой нравственный выбор. Они протестуют против этого мира — каждый по-своему, но все очень активно. Один из них "кормит" мороженым всю бытовую технику в своем доме и на работе, чем выводит ее из строя (рассказ "Убийца"). Другие заучивают наизусть целые тома книг и уходят из города в лес, в природу, унося в памяти этот бесценный груз. Гай Монтэгг, герой романа "451° по Фаренгейту", разбивает телевизионные стены у себя дома и отказывается выполнять работу пожарника и жечь книги (а такова функция пожарников в мире стекла и бетона, где обычных пожаров уже нет).

Фантастика Брэдбери своеобразна. Она весьма мало озабочена достижениями науки и техники как таковыми. Сам научно-технический прогресс выступает у Брэдбери составной частью "потребительской цивилизации", и для автора главное — его нравственно-психологические последствия. Собственно, проза Брэдбери — это психологическая проза на фантастической основе. Она сложна, насыщена глубокой символикой и философскими размышлениями о смысле существования человека, о его судьбе, о судьбе человечества вообще.

Исключительно своеобразные формы принял в "молчаливое десятилетие" вызов обществу черных "сыновей Америки" — героев произведений молодых афроамериканских писателей. Так, роман Ральфа Уолдо Эллисона "Человек-невидимка" (1952), признанный одним из самых значительных произведений литературы США XX века, представляет собой потрясающую автобиографию безымянного протагониста. Все его попытки социального самоопределения окончились крахом, и он, отказавшись от общества в целом, добровольно замкнул себя в подземелье, стал "человеком-невидимкой". Это и есть протест "невидимки" против общества, не желавшего видеть в нем личность, постоянно вытеснявшего его из социальной жизни. Судьбе центрального персонажа автор романа придает обобщающий смысл: "Кто знает <...>, может быть, я говорю о вас?"