Развитие школы "местного колорита".

Теперь же на смену искусству застывших образцовых форм явилась живая, многоголосая, разношерстная литература огромной страны, создаваемая новым поколением писателей, которые происходили из различных областей и различных социальных кругов. Новую Англию, не духовную элиту и академическую среду университетских городов, но быт простых людей — сельских врачей, фермеров и лесорубов, населяющих маленькие городки и приморские деревушки, изображали последовательницы Г. Бичер-Стоу Сара Орн Джуитт ("Сельский врач", 1884; сборник рассказов "Страна островерхих елей", 1896) и Мери Уилкинс Фримен ("Скромный роман", 1887; "Новоанглийская монахиня", 1891). Отсутствием сентиментальности и поразительным художественным мастерством они выгодно отличались от толпы тогдашних дам-романисток.

Уникальный новеллистический портрет города Нью-Йорка на заре новой эры, многоликого, притягательного и загадочного метрополиса с его четырьмя миллионами "маленьких американцев" оставил О. Генри (сборники "Четыре миллиона", 1906; "Горящий светильник", 1907; "Голос города", 1908). Изысканность креольского Юга запечатлели Джордж Вашингтон Кейбл (сборник "Старые креольские дни", 1879; "Джон Марч, южанин", 1894) и Кейт Шопен, жизнь простых черных и белых южан — Джоэл Чэндлер Гаррис (сборники "Свободный Джо и другие зарисовки из жизни Джорджии", 1887; "Дядюшка Римус и его друзья", 1892), добившийся точной передачи диалекта, а в сказках "дядюшки Римуса" — и самого духа негритянского фольклора.

Жизнь бывших фронтирсменов, осевших в городах центральных штатов, воссоздали Эдвард Эгглстон ("Школьник из Индианы", 1882) и Эдгар Уотсон Хоу ("История провинциального городка", 1883). Более всего, однако, повезло в литературе "местного колорита" Дикому Западу: его своеобразный терпкий аромат и суровую романтику пытались воссоздать — каждый по-своему — очень многие прозаики и поэты, начиная с Ф. Брета Гарта и Хоакина Миллера ("Песни Сьерры", 1871) и заканчивая О. Генри ("Сердце Запада", 1907) и гениальной Уиллой Каттер ("О, пионеры!", 1913), чье творчество по значению выходит далеко за рамки "областничества".

Идея "местного колорита" имела прочную базу в национальной литературной традиции: она опиралась на "рассказ путешественника", распространенный в колониальной словесности, и открытия романтического "нативизма". В свою очередь, искусство "местного колорита" заложило основы регионализма литературы США XX века. Так, У. Фолкнер, например, всю жизнь писал, по его выражению, "о куске земли, величиной с почтовую марку" и считал, что он "заслуживает того, чтобы о нем писать".

Идея "местного колорита" предоставляла авторам новые возможности. Во-первых, расширялась "география" американской литературы; во-вторых, описание отдельных сегментов национальной действительности давало, в сумме, более-менее полную картину такой разнообразной Америки рубежа XIX—XX веков; в-третьих, она позволяла освоить незатронутые прежде литературой аспекты социальной жизни: опыт иммиграции, проблему "цветного" населения, положение женщины в современном обществе, — что прокладывало дорогу социально-критической струе американского реализма, а также натурализму. И, наконец, именно "школы местного колорита" помогли выработать новый, адекватный духу времени, язык американской словесности, обогатив ее диалектными и профессиональными формами, расширив ее словарь.

Вместе с тем реализм, разбежавшийся на мелкие ручейки "школ местного колорита", утрачивал широту восприятия, масштабность, обретенные романтическим гуманизмом. Этого не могли не замечать некоторые художники. Амброуз Бирс (1842—1914), талантливый журналист и автор честной и страшной книги о Гражданской войне "Рассказы о военных и штатских" (1890), в своем знаменитом "Словаре Сатаны" писал: "Реализм — это искусство изображения природы с точки зрения жабы, очарование, отличающее пейзаж, написанный кротом и история, изложенная дождевым червем".

У.Д. Хоуэллс (1837—1920), литератор и крупнейший тогда, признанный теоретик реалистического искусства, наметил перспективный путь развития американской словесности: не отказываясь от локального, объединить его с национальным, а национальное — с универсальным. Сам он пытался в своем творчестве рассмотреть темные и потаенные закоулки человеческого сознания, которые были излюбленной областью исследования для великих американских романтиков предвоенной эпохи. Шарлота Перкинс Гиллман и Кейт Шопен также признавали, что на человека действуют неукротимые силы, скрытые под гладкой и невозмутимой поверхностью социальных приличий.

Однако успешно и до конца проследовать по обозначенному Хоуэллсом пути удалось лишь двоим из тогдашних американских писателей-реалистов — Марку Твену и Генри Джеймсу, хотя их подходы были едва ли не противоположными: Джеймс обращал свой взгляд к Европе и высокому искусству, тогда как Твен представлял американский Запад и огромные массы людей, не затронутых культурой.

Постепенно, приблизительно к середине 1880-х годов литература США стала приобретать новое качество, и в начале 1890-х в нее вторглись молодые натуралисты Фрэнк Норрис и Стивен Крейн. Они изображали человека жертвой обстоятельств или природных законов — не тем свободным, подвластным лишь воле Творца созданием, которое воспевали романтики, связывавшие несчастья личности с отклонением от божественных законов мироздания и извращением природы. Чуть позднее появилась литература социального протеста и зазвучали голоса этнических меньшинств. В конце же 1870-х—начале 1880-х в американской литературе было только две действительно крупных фигуры — Марк Твен и Генри Джеймс (1843—1916).

Основоположник психологического направления в реалистической прозе США, писатель, неустанно экспериментировавший с прозаическими формами и стилями, Джеймс настолько отточил свою повествовательную технику, что она стала школой мастерства для нескольких поколений молодых авторов. Сын видного теолога и философа Генри Джеймса-старшего, литературный "ученик" Готорна, экспатриант, всю вторую половину жизни проживший в Европе, он был погружен в морально-психологическую проблематику. Он исследовал взаимоотношения между Старым и Новым Светом, американской "невинностью" и европейской "искушенностью" ("Американец", 1877; "Европейцы", 1878; "Вашингтонская площадь", 1880; "Женский портрет", 1881; "Бостонцы", 1886).