Дмитрий Васильевич Григорович (1822-1899)

Если уж кого следует назвать характерным писателем «натуральной школы», появившимся в одночасье с ней самой, выполнявшим все ее предписания, то это Дмитрия Васильевича Григоровича.

Он сам рассказывает в воспоминаниях, как Некрасов привлек его к участию в своем альманахе «Физиология Петербурга», как познакомился с Белинским, а учась вместе с Достоевским в Инженерном училище, жил с ним на одной квартире и был свидетелем создания романа «Бедные люди», тогда и – «второй Гоголь явился».

Мучительным был путь Григоровича в русскую литературу. Инженерное училище меньше всего соответствовало его литературным наклонностям. Француз по матери, он плохо владел русским языком: буквально «по зернышку» он должен был собирать слова для своих первых произведений о городской бедноте и о русской деревне.

Григорович наряду с Некрасовым и В. Далем явился одним из зачинателей в русской литературе жанра «физиологического очерка». Для альманаха Некрасова он написал большой «физиологический очерк» «Петербургские шарманщики». Несколько дней он бродил с группами шарманщиков по улицам столицы, заглядывал в их ночлежки.

Эта тема оказалась устойчивой у писателя; он пишет о бедном музыканте, «Капельмейстер Сусликов» (1848), в этой повести сталкиваются два плана жизни в духе Гоголя и Достоевского. С одной стороны, капельмейстер – это нечто почетное, возвышенное, романтическое (как у Гофмана «Кавалер Глюк», «Крейслериана», или у В.Ф. Одоевского – этюды о великих «капельмейстерах» Бахе, Бетховене). С другой – вдруг Сусликов – какая-то уничижительная фамилия да и сама жизнь забитого, безответного героя – убогая проза! С талантом Сусликова не считается его хозяин-богач, и этого маленького человека доконала нищета. (Еще резче столкнулись эти планы в позднем шедевре Григоровича – повести «Гуттаперчевый мальчик», 1883.)

Григорович одним из первых изобразил жизнь крестьян под гнетом крепостного права. Писатель осмелился публично сказать о главном в российской жизни – о русской деревне, о ее бесправии, нищете и забитости. Одна за другой вышли его повести «Деревня» (1846) и «Антон Горемыка» (1847). Жанр реалистической повести только зарождался. Возникал вопрос: возможна ли повесть из русской деревенской жизни, о крестьянах, мужиках и бабах, как формировать сюжет, как должны взаимодействовать герои?

В центре повести «Деревня» – горестная судьба сироты, молодой крестьянки Акулины. Барин-мучитель приказал выдать ее замуж, без любви, за разгульного, порочного и жестокого крестьянина Григория, которому пришлось жить с «окаянной». С разными оттенками вины предстают односельчане Акулины: скотница Домна, тетки мужа. Проходят сцены деревенской жизни; свадьба с шумом и гамом подвыпивших гостей, брань баб у печи, дерущиеся мужики на потраве, в крестьянской избе теленок содержится заодно с ребятишками, его откармливают для барского стола. В каждой черте спрессован целый уклад жизни. Концовки у Григоровича сильные: метель над Кузьминском, Григорий везет гроб с умершей Акулиной на кладбище. За гробом бежит маленькая Дунька: ей жалко мать, а отец грозит ей – она тоже «окаянная». Все выходит на круги своя: Дунька повторит судьбу матери.

Еще большее впечатление на современников произвела повесть «Антон Горемыка». Сам автор считал, что он еще глубже затронул горькое положение крестьян. Белинский в отзыве писал об умелом построении сюжета, о «трагичности» образа Антона, а в письме к В.П. Боткину признавался, что повесть произвела на него «страшное, гнетущее, мучительное, удушающее впечатление»: читаешь и слышишь, как помещик порет крестьян на конюшне.

Антон – добрая душа, грамотный мужик, бессеребренник, помогал всем бедным. По просьбе мира он написал помещику в Петербург жалобу на управляющего. Теперь управляющий Никита Федорович и задумал сжить его со света. Он принудил Антона продать лошадь за недоимки, а лошадь на ярмарке украли. Случайно Антон оказывается в трактире в сообществе грабителей, отнявших у купца кошелек. Дело подстроено так, чтобы осудить Антона на поселение. Мужики со всех сторон в прижимке: они клянут притеснителя, но и, заискивают перед ним. В повести показано, как нарастает народный гнев: крестьяне поджигают дом старосты Никиты Федоровича и хотят бросить его самого в огонь. Но цензура потребовала переделать конец: Антон наказан за разбой, а крестьяне – безучастные свидетели отправки его в острог.

«Антон Горемыка» – подлинно классическое произведение русской литературы. Щедрин в «Круглом годе» (1879) писал: «Это был первый благотворный весенний дождь, первые хорошие человеческие слезы и, с легкой руки Григоровича, мысль о том, что существует мужик-человек, прочно залегла и в русской литературе, и в русском обществе». Лев Толстой в письме к юбиляру Григоровичу в 1893 году отмечал: ««Антон Горемыка» – радостное открытие того, что русского мужика – нашего кормильца и – хочется сказать: нашего учителя – можно и должно описывать не глумясь и не для оживления пейзажа, а можно и должно описывать во весь рост не только с любовью, но с уважением и даже с трепетом».

Крестьянскую тему Григорович разрабатывал в рассказе «Бобыль» (1848), в повести «Пахотник и бархатник» (1860).

Григорович любил рисовать образы могучих духом крестьян, У которых работа спорится, семья держится на авторитете старших и их твердом слове. Таков кряжистый старик Глеб в романе «Рыбаки» (1853), крестьянка Катерина, вдова, которая правит семейством в тяжелых испытаниях в романе «Переселенцы» (1856).

Все это было реализацией заветов «натуральной школы», вкладом Григоровича в разработку важнейшей темы всей русской литературы – темы о русской деревне, о русском мужике.