Нерифмованный (белый) стих строфический № 23 * * *

На палубе разбойничьего брига Лежал я, истомленный лихорадкой, И пить просил. А белокурый юнга, Швырнув недопитой бутылкой в чайку, Легко переступил через меня.

  Тяжелый полдень прожигал мне веки, Я жмурился от блеска желтых досок, Где быстро высыхала лужа крови, Которую мы не успели вымыть И отскоблить обломками ножа.

  Неповоротливый и сладко-липкий Язык заткнул меня, как пробка флягу, И тщетно я ловил хоть каплю влаги, Хоть слабое дыхание бананов, Летящее с Проклятых Островов.

  Вчера, как выволокли из каюты, Так и оставили лежать на баке, Гнилой сухарь сегодня бросил боцман И сам налил разбавленного виски В потрескавшуюся мою гортань.

  Измученный, я начинаю бредить, И снится мне, что снег идет в Бретани, И Жан, постукивая деревяшкой, Плетется в старую каменоломню, А в церкви гаснет узкое окно.

Вс. Рождественский, 1919

В русском белом 5-ст. ямбе по традиции свободно чередуются женские и мужские окончания; фразы, располагаясь по строкам, обычно стремятся заканчиваться на мужских окончаниях, потому что после них пауза в произношении бывает дольше. (В предыдущем тексте это не соблюдалось в начале и соблюдалось в конце стихотворения, от этого конец звучал спокойнее.) Если урегулировать чередование женских (Ж) и мужских (М) окончаний и подчеркнуть его синтаксисом, то текст станет строфическим (как здесь с повторяющимся и поэтому предсказуемымЖЖЖЖМ). Ср. более сложную строфу такого же рода (ЖЖЖМЖЖЖМ + Ж) в стихотворении О. Мандельштама:

Я не увижу знаменитой «Федры» В старинном многоярусном театре С прокопченной высокой галереи При свете оплывающих свечей И, равнодушен к суете актеров, Сбирающих рукоплесканий жатву, Я не услышу обращенный к рампе Двойною рифмой оперенный стих:

  – Как эти покрывала мне постылы...

  Театр Расина! Мощная завеса Нас отделяет от другого мира... <...>

В приведенном стихотворении Вс. Рождественского начальная строка представляет собой цитату из Лермонтова, причем из прозы («Княжна Мери»).