Спенсерова строфа № 169 Всадник

(Отрывок)

  Дремучий лес вздыбил по горным кручам Зубцы дубов; румяная заря, Прогнавши ночь, назло упрямым тучам, В ручей лучит рубин и янтаря. Не трубит рог, не рыщут егеря, Дороги нет смиренным пилигримам, – Куда ни взглянь – одних дерев моря Уходят вдаль кольцом необозримым. Все пламенней восток в огне необоримом. Росится путь, стучит копытом звонкий О камни конь, будя в лесу глухом Лишь птиц лесных протяжный крик и тонкий, Да белки бег на ствол, покрытый мхом. В доспехе лат въезжает в лес верхом, Узду спустив, младой и бледный витязь. Он властью сил таинственных влеком. Безумен, кто б велел: «остановитесь!» И кто б послу судьбы сказал: «назад вернитесь». <...>

М. Кузмин, 1908

Спенсерова строфаназвана именем английского поэта, но вдохновлялся он французскими образцами. Во французской средневековой поэзии (XIV—XV вв.) очень популярной строфой было восьмистишие, составленное из двух четверостиший перекрестной рифмовки с одной общей рифмой:АБАБ + БВБВ. Такими строфами писались, между прочим, французские баллады (см.№ 207—208). В XVI в. Эдмунд Спенсер для своей поэмы «Королева фей» взял схему этого восьмистишия и добавил к нему девятый стих, длиннее предыдущих: получалась строфа из восьми 5-ст. ямбов и одного 6-ст. ямба с рифмовкойАБАББВБВВ. Эта «антиклаузульная» (см.№ 176) строфа получила его имя; в XIX в. ее вторично прославил Байрон, написав ею «Странствие Чайльд Гарольда». Однако Кузмин, выбрав ее для своей небольшой аллегорической поэмы «Всадник», рассчитывал не на байроновские, а на спенсеровские ассоциации этой строфы: рыцарское средневековье, преломленное через восприятие Возрождения. Обратите внимание, что все строки 5-ст. ямба здесь цезурованные (ср.№ 78): это напоминание даже не о Спенсеровой, а о французской поэзии, потому что именно из нее русский 5-ст. ямб унаследовал эту цезуру.