№ 32 Усталость

Ах! Опять наплывает тоска, Как в ненастье плывут облака. Но томящая боль не резка, Мне привычна она и легка. Точит сердце тоска в тишине, Будто змей шевелится во мне. Вон касатка летит в вышине К облакам, просиявшим в огне. Я бессильно завидую ей, Вольной страннице синих зыбей Точит сердце внимательный змей Тихим ядом знакомых скорбей. Свищут птицы и пахнет сосна, Глушь лесная покоя полна. Но тоску не рассеет весна, Только с жизнью погибнет она.

Б. Садовской, 1907

Верное средство усилить звуковую ощутимость рифмы – это ввести в них кроме обязательного созвучия ударного и послеударных звуков еще и созвучие предударных (опорных) звуков. Такиебогатые(или «глубокие»)рифмыдавно ценились французской поэтикой; в России они культивировались в XVIII в., а в начале XX в. были возрождены Вяч. Ивановым и И. Анненским (№ 91) и достигли расцвета в поколении Маяковского. Читая первое стихотворение, мы замечаем (с какого момента?), что в нем рифмуют не просто-ённый – -ей, но-ждённый –-чей, и с каждой новой строчкой ждем подтверждения этих рифмических ожиданий (ср. стихотворение Блока,№ 168). Второе стихотворение еще интереснее: с первого взгляда кажется, что четверостишия в нем имеют сквозную рифмовку (АААА) на-ка, -не, -ей, -на; но если присмотреться, то по разной глубине предударных созвучий в 1-м четверостишии выделяется перекрестная рифмовка (АБАБ)– -ска – -ка – -ска – -ка, во 2-м– -шине – -не – -шине – -не, и т.д. Отметим также в первом стихотворении редкую шестистишную строфу (АббААб, все три строфы на одинаковые рифмы), а во втором – упорядоченное чередование рифм на ударное-А, -Е, -Е, -А(ср.№ 136). Разберите сами образную перекличку стихотворения «Анне Ахматовой» с началом ахматовской «Поэмы без героя» («Тысяча девятьсот тринадцатый год», 1940).